Новая жизнь 5

— Какой именно факт ты не собираешься прощать, Аой-тян? — раздается мягкий и спокойный голос откуда-то сзади. Голос тихий, но на удивление — его очень хорошо слышно. Словно бы шум окружающего мира, весь этот гул постоянных разговоров в коридоре внизу, топот ног и хихиканье подружек — все это будто бы расступается перед этими тихими словами. Простре же Моисей руку на море, и возгна Господь море ветром южным сильным всю нощь, и сотвори море сушу, и разступися вода.

— Н-натсуми-сан! — тут же подпрыгивает на месте Цветочек Аой. Несмотря на всю свою кажущуюся отмороженность и детерминизм в преследовании своей цели, несмотря на фанатичный блеск во взоре и алые пятна румянца на ланитах, она таки нутром чувствует эту скрытую иерархию социальной пирамиды школы и потому мгновенно взбадривается при виде Высших Хищников. Кто не знает Натсуми? Все знают Натсуми. Черно-белый плавник над водной гладью, что приближается к тебя под зловещую музыку из «Челюстей». И кто ее родители — тоже все знают. И никому не говорят. Заговор такой… иногда мне кажется, что вообще никакой Натсуми нет, это как старый детектив, который был с Широ со своей воображаемой подружкой… а если Натсуми всего лишь образ идеальной одноклассницы? Но нет, она реальна… насколько вообще все в этом мире может быть реальным, как говаривал Розенкранц — тогда весь мир тюрьма. Со множеством затворов, темниц и подземелий, причем Япония — худшая из них.

— Скоро перемена закончится — говорит Натсуми, я не оборачиваюсь, но знаю, что она где-то там, за моим плечом: — что вы в коридоре стоите? А по фактам и прочему… можете и потом поговорить… вечером, например. Да, Аой-тян?

— Д-да, Натсуми-сан! Вечером! — Цветочек разворачивается на месте, бодрее чем солдат Екатерининской армии по команде «Кру-гом!», юбка вздымается вокруг ее бедер и она испаряется со скоростью проносящегося мимо болида NASCAR. МакЛарен?

— А тебе бы, Кента-кун, меньше головы задуривать этим молодым девчонкам. — советует мне Натсуми: — не оберешься с ней потом. И с ними вообще… оно тебе надо?

— Оно мне не надо — соглашаюсь я: — да только кто бы меня спрашивал. Мимо нуждающегося в моральной помощи и поддержке пройти не могу… мимо дома матери жены без шуточек не хожу я, или жестом покажу признание или делом выражу благодарность.

— Иногда я за тебя беспокоюсь, Кента-кун — говорит Натсуми и в ее голосе слышится усталость и обреченность: — и сейчас как раз такой случай…

— Нет, ты пойми, Натсуми-тян, я же и есть свой первый критик и своей же враг! Как говаривали древние — самый главный враг это ты сам! Победи себя самого и тогда ты настоящий победитель. А что является основой победы, помимо логистики, идеологии, ресурсов и информации? Конечно же союзники! Вот! Эти ребята являются моими союзниками в борьбе с самим собой! А хорошие союзники — это сила! Я сплочу их и поведу за собой в бой — на самого себя, конечно же! Потому что Кента-кун, если честно — не такой уж и хороший человек! Я расстраиваю свою маму и до сих пор не привел домой Сору-тян, а если я приведу домой Сору-тян, то обязательно расстрою кого-нибудь еще! Плохо учусь… необязателен и безалаберен, обожаю вкусно поесть и секс. Да, у меня сексуальная зависимость, интересно, это лечится? Надо бы узнать, как именно… если электрическим током, то я против — задумываюсь и чешу затылок. Я против членовредительства. Натсуми закатывает глаза, и я торжествующе улыбаюсь. Наконец-то! Наконец крепость под именем Натсуми — утомилась от всего этого бардака. Мама спит, она устала, это я ее достала. Слава богу, а то иногда было ощущение что у нее своих эмоций маловато, ан нет, и ее терпение не безгранично. Нет на свете идеальных людей, даже Натсуми не такая.

— Когда-нибудь… — обещает Натсуми: — когда-нибудь ты мне надоешь, Кента-кун и я сдам тебя обратно в зоопарк. Для опытов. Все, пошли уже, звонок скоро. Задуривать мозги и индокринировать неокрепшую психику юных девиц и юношей будешь после уроков… в свободное от учебы время.

— Jawoll mein Fräulein! — следую за ней в класс. Мы спускаемся по лестнице и попадаем в общий коридор. После этого дурацкого шоу даже пройти по коридору, не привлекая взглядов взволнованной общественности стало довольно трудным делом. Обязательно кто-нибудь остановится и начнет пялится, а то и камеру на смартфоне включит.

— Да, а как ты думал — говорит Натсуми, проходя мимо стайки девиц, которые делают вид что разглядывают что-то в своих телефонах, а на самом деле — тайком снимают нас.

— У славы есть свои отрицательные стороны — продолжает она: — как и у всего на свете.

— Я пока положительных сторон и не видел… — ворчу я: — одни проблемы.

— Ты можешь запустить свой бренд одежды… — предлагает Натсуми: — толстовки и трусы от Кенты!

— Не могу — качаю я головой: — контракт не дает. И парфюм, и линию одежды, и даже газированные напитки не могу. В течение пяти лет после шоу. Много чего там написано, так что …

— И Дар Любви?