Новая жизнь 5

— Оставь парня в покое — говорю я: — он просто вестник. Отпусти его и…

— Только вестник, да? — Хироши возвышается над севшим на полу школьником и поднимает руку над головой: — А это что у нас? Бумажник?

— Отдай! — тот пытается выхватить бумажник обратно, но Хироши легко убирает руку.

— И… ого! Двадцать тысяч иен! Ты каждый день такую сумму с собой носишь, Наваки-кун? — спрашивает он насмешливым тоном: — Так ты у нас подпольный миллионер? Просто так в кошельке носить? А ведь твой папа работает механиком на «Тоу Тавер», а мама…

— Ну все! Хватит! Заплатили мне чтобы я так сказал! — кричит вихрастый: — Доволен?! Отдай мой бумажник!

— Ну, конечно. Это же твоя собственность… — Хироши забирает несколько купюр и кидает бумажник обратно, так, словно подачку с праздничного стола голодной собаке бросил — небрежным жестом, движением кисти.

— И… про маму Кенты ты тут сам выдумал, а? — ласково спрашивает он, пряча купюры в карман пиджака. Вихрастый хмуро следит за тем, как его денежки исчезают в бездонных карманах Хироши и неохотно кивает.

— Он меня попросил оскорбить Кенту от его имени. А я… ну ничего не придумал. — говорит он: — можно я уже пойду?

— Не знаю. — говорит Хироши: — это зависит от нашего бесстрашного лидера. Может Кента-сама хочет лично тебе в лицо пнуть после такого. А у него пинок… потом никакой пластический хирург тебе нос не соберет…

— Но… аааа! — вихрастый быстро вскакивает на ноги и стремительно уносится вдаль.

— И охота тебе, Хи-кун, детей пугать — говорю я, глядя вслед гонцу, принесшего дурные вести, а унесшего с собой пустоту в кошельке и моральную травму.

— А я согласен с Дзинтой-куном — говорит Хироши: — нечего тебе там делать… но ты же не послушаешься, да? Это Дзинта у нас тупой качок…

— Эй!

— … а я прекрасно знаю, что тебя учить — только портить. Давай, ступай за школу, выбивай пыль из чемпиона. Кстати, чтобы ты знал, Наоя-сан на самом деле чемпион. Только вот отняли у него пояс и дисквалифицировали. Пожизненно. И сейчас в сверхлегком весе в высшем дивизионе Японии — пустота на пьедестале.

— Почему пустота? — хмурится Дзинта: — Если его дисквалифицировали, то пояс к его сопернику должен был перейти…

— Хм. — удивляется Хироши: — А ты умеешь говорить и даже делаешь умозаключения, Дзинта-кун! Ты удивляешь общественность, еще немного и я поверю в чудеса… но ты прав. Пояс должен был отойти к сопернику Наоя, но тот, вот незадача — умер. Прямо на ринге. Убил его Наоя, за что его дисквалифицировали… говорят он в наемники подался.

— Тц! — цыкаю зубом я: — Вот же…

— И не говори. Никто не сочтет тебя трусом, если ты прямо сейчас полицию вызовешь. Это серьезно — предупреждает меня Хироши: — и не думай, что это я говорю из беспокойства о тебе. Я как и Дзинта — терпеть тебя не мог еще во времена, когда это не было мейнстримом.

— Да вы у нас ветераны движения «терпеть не могу Кенту», я уже понял. Вам к Тсубаки Аой, правда она всех подряд не принимает — предупреждаю я. Ситуация и вправду интересная, никакого пиетета к «убийцам в кожаных перчатках» я не испытываю, смерть на ринге это невероятное стечение обстоятельств, а не хладнокровное убийство… впрочем и к хладнокровным убийцам тоже не испытываю пиетета, сам такой и вот, через ряд от меня еще одна сидит, что-то хомячит из пакета со снэками, пользуясь тем, что физики не будет.