Новая жизнь

Едва мы углубились в гущу кустов, деревьев, переплетенных лиан, – как нас окружил почти непроглядный мрак. Спасибо ночным монокулярам: только благодаря им нам удавалось не таранить лбами стволы деревьев. На середине острова мы разделились. Дмитрий и Маноло направились искать укрытую позицию – с таким расчетом, чтобы прикрывать тыл как нам, так и «лодочникам», а заодно спокойно развернуться. Мы же с Бонитой медленно, стараясь даже сучком не хрустнуть под подошвой, пошли дальше, в сторону противоположного берега, откуда можно было наблюдать за островом, который Соуза описал как «основной».

Выпавшая на ночь роса совершенно не испарялась – поэтому, стоило отодвинуть ветку кустарника, как на тебя с нее лил настоящий водопад. Под подошвами ботинок чавкала глина. Цвет ее мне не был виден, но я готов был голову прозакладывать, что она не отличается от той самой мерзкой красной глины в латиноамериканских джунглях, с которой я был знаком накоротке еще по Старому Свету.

Ноги старались разъехаться на ней в стороны, она неделями хранила в себе следы твоих ботинок, выдавая твой путь, она налипала на них и мешала ходить, на ней даже трава не растет. Вы представляете себе джунгли? Вот все это хитросплетение лиан, кустов, веток, листьев, чего угодно. А травы нет. Нет травы – и все тут. Не растет она во влажной красной глине. А если растет, то редкими пятнами.

К счастью, такое обширное пятно нам удалось обнаружить на самом берегу широкой протоки, возле которой мы намерены были занять позицию для наблюдения. Густой кустарник, торчащие корни, свисающие широкие листья – маскируйся как угодно. Хоть с этим здесь порядок. Мы сняли ночные очки, оглядели местность вокруг в ночники. Противоположный берег метрах в восьмидесяти, наблюдается хорошо. Видны стены каких-то домиков, сараи, за ними – кусты. Второй остров, куда ведет понтонный мостик, виден левее и дальше. До него около двухсот метров, тоже хорошо просматривается.

Мы выбрали место для лежки за упавшим стволом дерева. Оно рухнуло и пока еще не погрузилось в глину окончательно. Еще не прогнили сломанные при падении сучья, и оно опиралось на них. Вокруг мелкие кустики, ствол перевит лианами. Если расположить наши лежанки прямо за ним, то нас будет с трех метров не разглядеть, а мы сможем наблюдать противника из-под ствола. И тень от него не даст бликовать оптике днем. Так и сделаем.

– Здесь устроимся.

– Хорошо, – шепнула Бонита.

Мы спустили с плеч рюкзаки, отстегнули снизу непромокаемые матрасики, те самые, свернутые в трубку, раскатали их по земле. На них бросили по плащ-накидке, на себя набросили по сделанной из лохматого сетчатого камуфляжа накидке с капюшоном. От бревна сверху, назад, растянули и закрепили деревянными колышками два куска масксети. Улеглись, проверили сектора наблюдения. А неплохо устроились: черта с два нас здесь обнаружишь. Даже сверху, с низко зависшего вертолета, случись у бандитов такой найдется.

Быстро провели перекличку по короткой связи. Все на местах. Все готовы. Мы понемножку начали выщипывать перед собой по листочку, по травинке – импровизированные амбразуры. Выключили ночные прицелы, взялись за пассивный ноктовизор, он же – ночной бинокль. Первая смена наблюдения была моя. Наблюдают за противником всегда по очереди, и никогда – вместе. Почему? Потому что любой наблюдатель, если он занят своим делом всерьез, устает. Попытайтесь непрерывно обшаривать взглядом передний край противника по секторам, скажем, часика два подряд. Тогда поймете, о чем я. Еще одна опасность – глаз «замыливается».

Что это значит? А то, что пейзаж становится привычным, и мозг начинает сам домысливать картинку, основываясь на знакомой ему информации, усвоенной раньше. И новые детали, появившиеся недавно, могут остаться незамеченными. Поэтому наблюдатели всегда работают в паре и по очереди.

Решили дежурить по два часа. Засекли время, и Бонита, накрывшись плащ-палаткой, улеглась набок и уснула. Умница, золотая моя, так и надо. Нечего ночью силы тратить – они днем пригодятся. Ночью здесь активность низкая, судя по всему. А что у нас на наблюдаемом объекте, кстати?

На противоположном берегу кусты были вырублены практически полностью. Под деревьями в свободном порядке были построены несколько легких домиков со щитовыми стенами, оконными проемами, затянутыми москитной сеткой вместо стекла, с низко нависающими крышами из пальмовых листьев. Свет нигде не горел, но время от времени по тропинке между домиками проходил часовой с автоматом на плече, висящим стволом вниз. Уже привычная панама, камуфляжная форма, и на панаме – накомарник. Что он в этом накомарнике в темноте видит? Только тропинку под ногами? Его счастье, что местная луна все же такая яркая, не чета той, что в Старом Свете была.