Новая сила

На Тисовой улице царило привычное однообразное уныние, беспросветное и вечное. Потрескавшийся от жары асфальт, знойное солнце, скрывшееся за горизонтом и вспыхивающие то тут, то там шарообразные светильники, излучающие столь ненужный мне нынче свет.

Я поднял волшебную палочку, сосредоточился, как советовал учитель, сложный волнообразный взмах: - хлоп! - Свет ближайшего светильника сжался в одну малюсенькую точку, и с едва слышным звуком втянулся в мою палочку. Подобную операцию я проделал с каждым светильником в радиусе ста метров, после чего, наложив на дом Дурслей чары невнимания, подкрался к окну.

В гостиной дражайших родственничков Поттера царила привычная атмосфера, двое супругов, не считая собаки, уютно устроились за обеденным столом и ужинали. Собаки?! С каких это пор у Дурслей настолько изменилось сознание, что приобретение 'вонючих блохастых чудовищ' не вызвало сопротивления чудовищного аллергика дяди Вернона? Едва-едва шумел телевизор, через новостную ленту негромко раздавались позвякивания посуды. Я недоуменно помотал головой. Так-с.

Ещё один взмах палочкой, касание темечка, и на голове как будто разбили холодное яйцо, равномерные струи которого вязко растекались по всей коже. Дезилюминационные чары. Их тоже пришлось освоить в рамках садистской программы уважаемого Адольфа Гарфилда. Только сейчас, три дня спустя после окончания всех занятий, и отъезда учителя, я осознал, насколько сумасшедшим пыткам подвергался, какого комфорта был лишен подобным образом жизни. Впрочем, не без пользы, и теперь мне самому было невмоготу сидеть долго без дела, то отработка старых заклинаний, то изучение новых: всегда стоило чем-нибудь себя занять. Но любое занятие Гарфилда не шло ни в какое сравнение с последним, где я узнал секреты Адского Пламени и, я уверен, никогда не стану подобное применять. Крэб применивший зловещую магию в Выручай-комнате был явно не в себе, да и подробное изучение этого аспекта магии наводило на мысль скорее о некоем скрытом амулете, чем способностях самого слизеринца. Слишком уж сложная и разрушительна такая магия.

Но, мне дано ещё одно заклятие, поведанное Гарфилдом, при воспоминании о котором начинали дрожать коленки и становилось сухо во рту. Черная и чудовищная магия, не уступавшая по силе Адскому Пламени, а по полезности значительно превосходившая последнее. Мне так и не удалось его полностью освоить, но и имеющимся результатам учитель обрадовался безмерно. Говорил, мол, даже это здорово, пройдет годик-другой, и у меня все выйдет. Нет у меня этого времени! Война на носу! Я отогнал непрошеные воспоминания, стиснул покрепче волшебную палочку, и простеньким 'Алохомора!' отперев замок, шагнул внутрь.

Дом Дурслей остался удручающе прежним. Все та же стерильная, будто в палате чистота тетеньки Петуньи, типичной женщины с прошедшей молодостью, пытающейся оправдать, или придать значение, своему существованию поиском, и устранением, самых нелепых мелочей в своем доме. Подобные раздражающие придиры заметят любую крошку, упавшую с бутерброда по дороге ко рту, поднимут скандал из-за оставленных в неподобающем месте тапочек, позвонят куда угодно, исключительно для изрыгания недовольства по поводу не заправленной с утра постели. Бесящая личность, вызывающая сильнейшее отторжение, засела в памяти Поттера, а нынче и моей, стремясь, выплеснутся наружу чем-нибудь разрывным, превращающим зализанную ухоженность в беспощадный хаос.

Я быстренько прошмыгнул на лестницу, минуя семейную чету, занятую совместной трапезой. Взбираясь по памятным ступеням, служившим потолком одиннадцатилетнему мальчишке, разглядывающему пауков в чуланном полумраке, я соблюдал максимальную бдительность и осторожность. Вот и знакомая дверь с заколоченным за ненадобностью кошачьим окошком, служившим проводником пищи двенадцатилетнему подростку. Я приклонил ухо к прохладному дереву, и вслушался в тишину. Ничего.

- 'Гоменум ревелио!' - раздался тихий шепот. В Гаррином приюте пусто. Легонько, касаясь одними кончиками пальцев дверцу, приоткрываю. И на миг остолбенел.

В комнате кто-то обитал. Казалось, только час назад из нее вышел постоянный житель, по каким-то своим делам, или обязанностям. Расстеленная постель, творческий беспорядок на столе, школьная сумка на полу... Поттерова сумка! В довершение картины, из неприметного левого уголка раздалось знакомое уханье. Белоснежная Букля пронзала меня своим всепроникающим взором, нежно трепетала, и приветливо клюнула в палец, будто я ушел минуту назад, предварительно накормив сию снежную прелесть.

Дурсли не могли взять квартиранта. Исключено. Характер Петуньи и Вернона не позволит им ужиться с кем бы то ни было, окромя самих себя, и то, в умеренных дозах. Кто живет на моем месте, в доме? 4 по Тисовой улице? Вот кто отправлял письма от моего имени Ордену, явно этот незнакомец выполняет некую таинственную миссию. И мне придется его разговорить.