Новая Шехерезада

Мы вошли, увидели большой скучный зал, драпированный светлыми, цвета савана, холстами.

Я бы, честно говоря, просто времени пожалел править тут, непонятно кем и в таком скучном месте.

Но «контора» — человек двадцать — была, видимо, довольна. Резко выделяясь среди обычных посетителей, людей скромных, а порой и болезненных, эти, нарушая все правила, сдвинули вместе два стола около стойки и, развалясь, как только умели, перебрасывались простодушными шутками с довольно пожилой буфетчицей. При этом — о, упоение властью! — они позволяли себе сидеть в помещении, не снимая кепок!

— Который? — направляясь к ним, громко спросил я Юрка.

— Вот этот! — Юрок показал на главаря, сидевшего в самой мохнатой кепке.

— Извините, — я подошел к нему. — Разрешите представиться: Валентин!

— Феоктист, — процедил он, даже не прикоснувшись к кепке.

— У меня к вам, — вежливо заговорил я, — отвратительная просьба: нельзя ли щелкнуть вас по носу — я имею в виду, за десять рублей?

Он медленно начал приподниматься.

— Эх, где наша не пропадала! — вскричал Юрок, врезая с левой в ухо подкрадывающемуся заместителю.

— Вот так вот, в мягкой манере! — воскликнул я.

В скором времени мы оказались на улице.

— Вот так вот! — тяжело дыша и вытирая кровь (у меня), говорил Юрок. — Феку этого весь город знает, а прищучить никак не могут — свидетели боятся.

— И ты, что ли, боишься? — я поглядел на него.

— У меня еще и жена есть, — пробурчал он. — Вот так! — забывшись, он сунул мне руку, но, вспомнив, запрятал ее. — Ну все!

Он повернулся и пошел. Едва не плача, я смотрел ему вслед... Такой человек!

Постояв, я вернулся в столовую.

— Извините, это опять я, — тронув Феку за кепку, проговорил я. — Много вашего времени я не займу — хочу просто сказать, что большего кретина, чем ты, белый свет еще не видал!

Фека заиграл крутыми скулами — большой мастер!

— И вы могли бы свои слова записать? — проговорил заместитель, подсаживаясь сбоку.

— С наслаждением! — я достал из портфеля лист, написал: «Справка. Дана в том, что большего кретина, чем предъявитель сего, на свете не существует». Я положил лист перед Фекой. — И вам выпишу, — я повернулся к заместителю. — «И вы все кретины, — написал я, — раз слушаетесь этого ублюдка...» Пожалуйста!

— А не могли бы вы расписаться?

— Ради бога!

— А вам не трудно проставить свой адрес?

— Пожалуйста!

И вот они появились — причем через неделю, когда я легкомысленно начал уже надеяться, что все обошлось, и ночью — когда все страшное кажется страшным вдвойне! Да, не обошлось! Знаменитое кретинское выражение— «за все на свете надо платить», видимо, все-таки имеет ход — во всяком случае среди кретинов.

Дверь дрогнула. Ну, ясно... Я осторожно открыл, выскользнул через щель и захлопнул за собой. Все в сборе! Надо же — дисциплина у них!

— Извините, лампочка не работает! — проговорил я. — Так что?

— Слушай меня внимательно, — проговорил Фека, элегантно одетый во все «цвета ночи». — Твоих мы пока не трогаем... пока! — он поднял грязный палец. — Но если... — он задумался. — ...Почисть-ка ботинки! — вдруг ухмыльнулся он. Компания разулыбалась.

— Бесплатно? — спросил я.

— А то нет, — проговорил Фека.

— Сейчас... секундочку, — я нырнул в прихожую, вынырнул обратно. — Гуталина нет! — я преданно глядел на него. Фека медленно поднял руку, подержал мое лицо в своих пальцах.

— За неделю если... мне не понравишься — хана тебе... и твоим тоже! — Он отпихнул мое лицо, зашагал вниз по лестнице. Облегченно гомоня, команда двинулась за ним.

Разбитый, я вернулся домой.

— Так. От Шалатыриной твоей телеграмма, все ясно! — выскакивая из кабинета, завопила жена.

— Не от Шалатыриной... спи спокойно, — проговорил я и стал раздеваться.

Что же делать? — с отчаянием думал я. Сколько раз говорил себе: не предпринимай никаких действий в пьяном виде! Расхлебывай теперь! Надо как-то понравиться ему... но как?

На следующий день брел я после работы в метро. Шерстяной клубок пыли гнало ветром по мраморному полу. Вдруг в середине его что-то сверкнуло... копейка! Я обрадованно схватил ее. Вот оно! Все равно она не моя — отнесу этому!

Я долго рвался в диетическую столовую. Возмутительно — рабочее время, а у них закрыто! Наконец высунулся небритый громила в гардеробской униформе, — странный они штат набирают в диетическую столовую!

— Что надо? — хрипло спросил. — Закрыто на мероприятие!

— Мне Фека нужен!

— Так бы сразу и говорил, — он обозначил щель.

— А простому едоку, значит, нельзя? — все еще воинственно проговорил я, входя.

Феоктист как раз стоял во главе стола с бокалом в руке, видно собирался толкнуть какой-то основополагающий спич. Тут я.

— Вот... принес! — я протянул Феоктисту руку.

— Сколько там? — не поворачиваясь, только профилем ухмыльнулся Феоктист.

— Копейка.

Феоктист окаменел. За столом вдруг кто-то хрюкнул — видно, пробрался все-таки какой-то насмешник в их штат!