Новая Орда

Что-то ударило в голову! Взрыв! Буйное, оранжево-кровавое пламя выхватило из тьмы напряженные лица ратников – Егор узнал Хряжского, Никиту Кривоноса, хлыновцев… Войска стояли друг против друга – русские против русских, с кем недавно делили все. Пушкари с обеих сторон уже поджигали фитили, жаждущими смерти жерлами смотрели на ратников пушки. В воздухе пахло гибелью… вот-вот, вот-вот начнется схватка! Между своими. Вот так. Хотя какие они друг другу свои – московиты хлыновцам да новгородцам враги давние, хуже татар, перессорить их – и стараться особо не надо. Вот кто-то и постарался, и Вожников сейчас хорошо видел – кто. Сидя на золотом троне, властелин Орды Темюр-хан радостно потирал руки, готовясь отдать приказ войску. Только еще немного выждать – пусть русские передерутся, а уж потом – ударить! Резко, кроваво и страшно.

И еще более кровавое действо было задумано в ханском дворце – Егор, как наяву, увидел кипящий котел… зловещие палаческие инструменты, аккуратно разложенные на широкой скамье, плети…

– Что с тобой, княже? – подскочил верный Федор. – Нездоровится?

– Все хорошо! – князь остановил коня, обернулся, подзывая всех воевод. – Не судьба нам пока вместе идти, – он посмотрел на Онфима. – Слишком медленно, а мне надо – как можно быстрей, птицею. Вы уж добирайтесь, а мы… Славный Гафур-мирза, мы с вами сейчас поскачем, как ветер!

Гафур-мирза – татарский минг-баши, тысячник, Вожников про себя звал его полковником – сдержанно поклонился:

– Вы здесь главный, великий князь!

Он вообще был очень сдержанный человек, этот красивый татарин лет тридцати пяти – высокий, с тщательно выбритым подбородком и холодным взглядом светло-серых глаз. Холоден, непреклонен, решителен – о, такой человек сможет добиться многого! Говорят, у Керимбердея он был простым ратником… хотя до того успел повоевать в Италии, Германии, Чехии… неужели – в рядах гуситского войска? Или, наоборот, против них бился? У царевича он не дослужился и до десятника, а как же – простолюдин! Лишь Айгиль вознесла Гафура, сделал минганом, мирзой – не за постельные дела (хотелось верить) – «полковника» воины искренне уважали.

Немного рубака и щеголь, в сверкающих латах изысканной миланской работы, с непокрытой, с копной соломенных волос головой – рыцарский шлем был привешен к седлу, – Гафур-мирза представлял собой тот тип кондотьера, которые лет через сто, в составе отрядов Кортеса и Писсаро, разнесут в клочья могучие индейские царства – империи ацтеков и инков. Конкистадор! Упрямый, умелый, расчетливый.

– Вышлите вперед разведку, Гафур, – скомандовал князь, бывший с конкистадором накоротке после позавчерашней попойки. – Пусть узнают, где стоят русские рати. Мы едем туда – и как можно быстрее.

– Слушаюсь, великий князь, – почтительно поклонился «полковник». – Предлагаю взять с собой пушки. Они ж у вас на повозках, а их, при нужде, можно поставить в квадрат, и тогда ни один конный отряд не сможет ничего сделать.

– Молодец, Гафур-мирза! – одобрительно воскликнул Вожников. – Сообразил здраво.

И в самом деле – дорога-то хорошая, кони добрые, чего б и не прихватить артиллерию – часть хотя бы.

Татарин скромно опустил глаза:

– Не моя придумка. Так делал Ян Жижка, враги не зря прозвали его – страшный слепец!

Ах, вон оно что! Ян Жижка! Егор спрятал улыбку – не-ет, ты не против гуситов сражался, Гафур, совсем не против.

«Языков» взяли быстро, так же быстро и разговорили – да те ничего и не скрывали. Подумаешь – про русских спросили. Да там они, на излучине, слышите – пушки? Говорят, урусы перессорились между собой из-за добычи. Так всегда и бывает, ага, особенно когда войско стоит без дела.

Всадники царевны Айгиль вылетели на излучину еще до полудня. Две рати, щетинясь копьями, стояли на заливном лугу друг против друга, реяли знамена, и разносились над рекой кличи:

– Москва! Москва!

– Кто на Бога и Великий Новгород?

Еще вот-вот – и снова заговорят пушки, а потом…

Князь Иван Хряжский остановил коня между ратями, дожидаясь, когда подъедут враги. Увидев Никиту Кривоноса, презрительно скривился – опять этот безродный черт! С таким говорить – себя только бесчестить. Нет, не будет переговоров, не будет! С кем и говорить-то?

– Вы все же решили биться, княже? – подъехав ближе, угрюмо спросил ватажник.

Московит лишь презрительно ухмыльнулся и бросил:

– А где же ваш князь Егор? Говорят, убили?

– Тяжело ранили.

– А еще говорят, будто он и не князь вовсе! Самозванец, а?

– Наш князь самозванец? – В голосе Никита Кривоноса взыграла ненависть, до такой степени, что, казалось, вот-вот, и он ударит в лицо этого глупого и заносчивого князька!

– Самозванец! Скорее всего, так.

– Ах, так? Ладно… поглядим.

Переговорщики еще не успели разъехаться, когда с двух сторон, от двух ратей к ним поскакали гонцы.

Что такое? Что еще случилось?

– Никита, там чужие!

– Татары, батюшка-князь!

Оба – и князь, и ватажник – обернулись, увидев скачущих наметом всадников в сверкающих латах. Всадники быстро приближались, правда, сабель пока не вытаскивали, не метали стрелы.

– Их хан Темюр послал? – спросил сам себя Хряжский. – Зачем только?