Новая методика обольщения

— Вообще-то… Не обижайся, но я от приятельницы многое узнала о семье Драгич, — еще когда ты крутил с Лорой. На всякий случай. Их мамочка жива здорова. Экзальтированная была особа — неудавшаяся певица. Она сбежала из дома с каким-то типом лет пятнадцать назад и больше не объявлялась — за все эти годы только пару раз позвонила, чтобы справиться о судьбе дочерей. Представляешь? А их папаша страховой агент, когда это случилось, начал пить — все больше и больше. Он бросил работу, жил за счет старшей дочери, ну а потом его, мертвецки пьяного, сбила машина. Говорят, удар оказался не сильным, и любого другого спасли бы с легкостью, но его сердце и сосуды уже были в таком состоянии… Так что неудивительно, что сестры не хотят вспоминать про своих родителей. Думаю, для них это кошмар, о котором они желали бы навсегда забыть… Алисия, не бери в рот, грязные руки! Иди сюда. Дать тебе попить?

Малышка подошла к матери, положила испачканные ручки ей на колени и прожгла Курта папочкиным убийственным взглядом. Он даже вздрогнул.

— Надо же, как твоя дочь смотрит… Я думал, этот взгляд вырабатывается путем долгих тренировок, а он, оказывается, врожденный.

Дорис фыркнула, вынимая из коляски бутылочку с соской:

— Моя дочь… Иногда мне кажется, что Алан родил ее самостоятельно, — как Зевс Афину. У Алисии даже его гримасы. Ты папина дочка, да, маленькая? Пей, пей… Держи бутылочку сама… А Алан большой оригинал. Другие зовут своих детишек зайчатами и котятами, а он называет Алисию Угольком — правда, правда. Надо же было такое придумать… Когда Алан думает, что я занята своими делами и не обращаю на него внимания, он берет Алисию на руки и тихо спрашивает: «Ты любишь папу, да?» — а этот Уголек улыбается и тыкается головой ему в плечо. По-моему, она все понимает…

Подергивая себя за бороду, Курт рассеянно смотрел, как смуглое существо в панамке тянет воду из бутылочки, крепко сжимая ее, игрушечными пальчиками.

— А если, чертов математик все же имеется? Слушай, Дорис, скажи честно: Алан тебя ни у кого не отвоевывал?

— Только у прошлого. Как человек, склонный к аналитическому мышлению, он усердно находит соперников не только в настоящем, но и в прошлом, и в будущем. Порой это утомляет… Ты ведь не хуже меня знаешь, Алан сверх всякой меры жесткий и категоричный человек. Смею добавить: он еще очень эмоциональный и взрывной человек, в нем столько всего намешано… Его чувства агрессивны — в том числе и любовь. Мирно сосуществовать с ним непросто. Но я знаю наверняка: я единственная женщина, которая ему нужна. Это база, основа, все остальное — так, обрамление. А Сандра, как мне кажется, та женщина, которая нужна тебе. Вы из разных миров, но ведь это не помешало вам за сутки найти общий язык? Ты без конца ее жалеешь, даже если к тому нет повода, а ты хоть осознаешь, насколько важен момент сострадания? Чувственную составляющую я даже не рассматриваю: насколько я понимаю, она царит надо всем… Мое мнение таково, Курт: добровольно отказываться от этой женщины — вселенская глупость, которая может сломать и твою, и ее жизнь. Но еще немножко надо подождать.

— Сколько?

Дорис пожала плечами:

— Я же не астролог, Курт. Впрочем… Ты мне доверяешь?

— Больше, чем астрологу. Скорее, как оракулу.

— Тогда я сама скажу тебе в нужный момент, что он наступил.

* * *

Недели через полторы после этого разговора Алан попросил Курта (если только его ультимативное распоряжение можно было назвать просьбой) посетить двухдневный цикл семинаров, организованный университетом Бентли. Проходить очередное мероприятие должно было не в самом городе, к которому Курт теперь боялся даже приблизиться, а милях в шестидесяти от него — в соседнем Грейвенхерсте. Услышав это название, Курт содрогнулся: гения сцены из тамошнего театра он ненавидел куда больше, нежели закомплексованного учителя. Алан посмотрел на него удивленно:

— Что вы так скривились? У вас с этим городом связаны неприятные воспоминания?

— Да, одно… Хотя я там никогда не был.

— Вот и поезжайте, — злорадно отчеканил Алан. — В свое время Марджори Кидд гоняла меня без всякой жалости. Я мотался из города в город, как какой-нибудь коммивояжер. Ну а теперь поедете вы, Курт, а я посижу дома, с семьей. В данном случае я даже не буду вам сочувствовать: Грейвенхерст — дивное место, почти курорт. Озера, природа… Четверг и пятницу можете, конечно, вычеркнуть из своей жизни, но если гостиница окажется приличной, останьтесь там и на выходные, развейтесь. Сидеть безвылазно в Эшфорде — занятие скучное. И бесперспективное, уж поверьте.