Новая методика обольщения

Лицо Сандры осветила чудесная мягкая улыбка: немножко острые скулы, правда, обозначились четче, зато на щеках появились дивные ямочки.

— Очень куртуазно — я оценила. Думаю, теперь мы можем поцеловаться?

Курт был несколько сбит с толку. Реальная Сандра, мало соответствовала мысленному образу, составленному на основе характеристик, данных Лорой и Дорис. Продолжая улыбаться, он наклонился и осторожно поцеловал ее в щеку. Он ощутил не тот сочный яблочный глянец, что у младшей сестры, — кожа старшей была суше и тоньше. Еще некоторое время они топтались у двери, обмениваясь вежливыми вопросами и ответами, пока наконец, Лора бесцеремонно не хлопнула в ладоши.

— Ну, все, хватит! Мы еще наговоримся. Курт, дорогой, идем наверх. Разгрузишь вещи, переоденешься, а потом будем ужинать: ты ведь наверняка голодный.

Она впервые назвала его «дорогим», но у нее это слово прозвучало не так естественно, как у обращавшейся к мужу Дорис. Пожалуй, оно было произнесено ею, только чтобы продемонстрировать сестре степень своей близости с появившимся в их доме мужчиной, а заодно и степень своей власти над ним. Почему-то Курту подумалось, что хвастаться этим перед милой женщиной, чья жизнь не сложилась, по меньшей мере, бестактно. Во всяком случае, он почувствовал себя неловко, когда подхватил сумку и потащился на второй этаж за Лорой, напоследок еще раз раскланявшись с Сандрой.

В небольшую, уютную столовую они спустились через полчаса. Две подвесные лампы в нежно-бежевых абажурах мягко освещали стол, окутанный смесью чарующих ароматов, исходивших из мисок и салатниц, которые густо теснились вокруг стеклянной вазы, полной свежих нарциссов. Курт провел пальцем по симпатичной зеленой скатерти в белый горошек. Прямо перед ним на круглой деревянной подставке стояла чуть меньшего диаметра, довольно массивная белая керамическая тарелка с волнистыми краями, на ней — зеленая десертная тарелка еще меньше, за ними возвышались стройные хрупкие бокалы. Осмотрев эту совершенную композицию, выдержанную в радующих душу тонах, Курт вспомнил слова Лоры: сервировка стола по всем правилам этикета не является низким занятием. Похоже, такого мнения придерживались обе сестры и в итоге оказались правы: ему было чертовски приятно усесться на отведенное место и придвинуть к себе поближе тарелочную пирамиду.

Вначале разговор за едой не очень клеился, — все трое слегка зажались. Курт вяло рассказывал о себе, Лора то и дело принималась издеваться над их общими университетскими знакомыми (но не очень остроумно), Сандра больше молчала и переводила взгляд своих восхитительных глаз с одного на другого. Разглядывание украдкой, исподволь постепенно заставляло Курта убедиться, что черты ее лица резче, рельефнее и незауряднее, нежели у Лоры. Свет ламп водопадом низвергался вниз, разбрызгивался, отражаясь от бокалов, и окутывал Сандру: в этом перекрещивании лучей ее матовая кожа насытилась более сочными тонами, а волосы приобрели восхитительный золотой отлив. Теперь уже Курту казалось, что солнышком следует называть именно ее, — в конце концов, ее имя служило тому подтверждением.

Она коротким движением руки и взмахом длинных ресниц, отказалась от красного вина и налила себе минеральной воды. На следующее предложение Курта — положить ей салат из шпината и помидоров — она только покачала головой:

— Спасибо, нет.

— Не стоит быть любезным, дорогой, — заявила Лора, обгладывая куриное крылышко, — она почти ничего не ест.

— Диета? — осведомился Курт, стараясь быть вежливым.

Сандра уже открыла рот, намереваясь ответить, но Лора ее опередила:

— Да, пожизненная. Бедной Санни запрещено есть и пить все, что есть на свете вкусного. Она питается преимущественно воздухом.

— О-о-о… Это ужасно… — Курт уставился в свою тарелку, не решаясь отправить в рот аппетитный кусок цыпленка, щедро политый острым соусом. Сандра явно через силу улыбнулась: было видно, что затеянный Лорой разговор неприятен ей чуть ли не до слез.

— Но это вовсе не значит, что и все окружающие должны сесть на диету. Ешьте, ради бога, я… нормально на это реагирую. Лора, найди другую тему.

Другую тему нашел Курт. Спасая, ситуацию, он мгновенно начал рассказывать о выскочившем на дорогу и петлявшем между машин зайце, которого он якобы видел по дороге в Бентли. Зайца он действительно видел, — но только в прошлом году и на другой трассе, однако сейчас, в преддверии Пасхи, уморительное повествование оказалось как нельзя более актуальным: сестры развеселились и принялись хихикать. Заметив, что невозможные глаза Сандры раскрываются все шире и шире, Курт воодушевился и без перерыва приступил к следующему зоологическому скетчу о белке, умыкнувшей у него в летнем кафе пирожное. Фактически весь остаток вечера Курт, ощущавший небывалый душевный подъем, был на арене: только около полуночи он опомнился, и обратил внимание, на засыпающую в кресле Лору. Бережно ведя ее наверх, он старался не признаваться себе в том, что ему очень не хочется расставаться с ее старшей сестрой, — пусть даже до завтрашнего утра.