Новая методика обольщения

— Ерунда все это, — спокойно произнес Кевин, продолжая крепко сжимать загорелую ручку Марка. — Нечего сдерживать чувства. Тебе еще столько раз в своей жизни придется сдерживаться… А сердечко у нас одно, силы у него не беспредельны. Что ж на него всю боль перекладывать? Хочешь плакать — плачь на здоровье, здесь все свои. И тебе сразу легче станет, и сердечку будет проще. Сядь-ка маме на колени, она тебя приласкает, а я расскажу одну историю. У меня есть младшая сестренка, ее зовут Керри. Сейчас, конечно, она уже взрослая дама, но когда-то и она была маленькой девочкой. И вот однажды я решил покатать ее на велосипеде. Ей тогда было лет пять, а мне, соответственно, шестнадцать. Я посадил ее бочком на раму и повез. Ехали мы ехали, и налетели то ли на камень, то ли на корень дерева — в общем, стали падать. И так неудачно: мы начали заваливаться направо, и если бы свалились, Керри упала бы на спину. А позвоночник — вещь хрупкая. Короче, я каким-то чудом ее подхватил, сам грохнулся, но ее удержал. А потом на меня еще рухнул велосипед — взрослый, тяжелый, не то, что у тебя. Я сижу на земле в синяках и шишках, Керри сидит рядом и горько рыдает. Я ей говорю: «Тебе больно?» А она отвечает: «Нет, мне тебя безумно жалко!» И я, как последний дурак, тоже начинаю плакать. Вот. Пролили мы по ведру слез, зато нам обоим стало намного легче: у меня даже шишки почти перестали болеть. Мы снова сели на велосипед и потихоньку поехали обратно. Так что слезы помогают — и боль унимают, и успокаивают. Ты уж мне поверь. Я ведь делаю лекарства, я в этом разбираюсь.

У Эшли, прижимавшей к себе затихшего Марка, вдруг мелькнула спасительная мысль.

— А как выглядит твоя сестра?

— Рослая, крупная, голубоглазая. Настоящая красавица. Мы очень похожи, только у нее волосы посветлее. А веснушек столько же.

Значит, не ей, отметила про себя Эшли, поглаживая сына по кудрявой голове. Впрочем, безумная надежда, что Кевин мог купить белье своей сестре, относилась к разряду совершенно невероятных.

— А ваша сестра тоже делает лекарства? — подал голос, немного оживший Марк.

— Нет, дружок, она изучает старинные сказки. Это очень интересно: она может описать всяких гоблинов, водяных, эльфов, гномов и прочую нечисть, так подробно, словно видела их живьем в зоопарке. Да и люди в этих сказках запросто превращались то в каких-то диких кабанов, то в воронов… Но сейчас она не работает: ждет ребеночка. Я сам недавно узнал, — добавил Кевин, подняв глаза на Эшли.

Ближе к ночи — Марк уже крепко спал — Кевин вновь завел разговор про сестру. Он сетовал, что ей в ее положении следовало бы находиться в абсолютном душевном равновесии, но она, бедняжка, не может, потому что ее бесхарактерный муж просто разрывается между ней и своей матерью, которая оказывает на сына очень сильное влияние и постоянно настраивает его против Керри.

— У этого парня мать — настоящая фурия. Похоже, она ненавидит Керри. Без всяких причин, просто инстинктивно. Я говорю сестре: вот родишь сына, вырастишь его, так не уподобляйся этой старой стерве, когда он начнет крутить с девушками.

— Если родит мальчика, непременно уподобится, — невозмутимо ответила Эшли. — Я уже сейчас ненавижу женщину, которая уведет у меня Марка. Материнская любовь к сыновьям — это нечто особенное, тебе не понять.

— Не знаю, не знаю. По-моему, моя мама всегда относилась к моим увлечениям достаточно спокойно.

Эшли внешне никак не отреагировала на эти слова, но про себя отметила, что словосочетанию «мои увлечения» явно не хватает так и напрашивающегося эпитета «многочисленные». И что чувство, называемое ревностью, очень сложно контролировать: оно, оказывается, способно опередить все прочие и появиться, даже если кажется, что никакой любви пока еще нет. Наверное.

* * *

По окончании сентября Эшли была вынуждена признать: ее попытки «скользить по поверхности» венчал половинчатый успех — она на каждом шагу проваливалась в полыньи и не исключала шанса однажды и вовсе уйти под лед. Кевин с легкостью крушил любое сопротивление заботливой лаской, бесхитростным весельем, охмеляющей безудержностью в ночные минуты — она отчаянно не желала лишаться этого славного верзилы, хотя прекрасно осознавала, что не является единственным объектом его сердечной симпатии.

Правда, Эшли нашла оригинальный способ борьбы с ревностью: она убеждала себя, что Кевин вообще существует лишь тогда, когда находится рядом с ней. В прочие моменты его попросту не было в природе, он рассыпался на атомы, вновь составлявшиеся воедино только в миг его возникновения перед ее глазами. Подруга-психолог даже посоветовала Эшли запатентовать в собственном отделе этот дивный способ щадить свои нервы — перенести все составляющие, способные отравить душевный покой, в некий параллельный мир, которого как бы и нет.