Новая методика обольщения

Как раз это Курт понял с легкостью. Вероятно, одинокой женщине, тем более с тонкой душевной организацией, гораздо приятнее мысленно беседовать с Бахом, нежели вслух с тренером школьной баскетбольной команды. Лора помолчала.

— Только не думай, что я, ее не люблю. Я очень ей благодарна. Мы ведь остались вдвоем, когда мне было тринадцать, а ей двадцать четыре. Можно сказать, она по мере сил ставила меня на ноги.

— А что случилось с вашими родителями?

— Их нет. — Лора дернула плечами и махнула рукой. — Не хочу про это говорить… Так вот, я люблю Сандру, просто отношусь к ней несколько… покровительственно. Я с раннего возраста очень самостоятельна, независима, а она беспомощна, как младенец. Бесхарактерная, безвольная, да еще и болезненная — любой может ее обидеть. Теперь уже мне приходится ее опекать.

— И она всегда была одинока?

— Нет, самое смешное, что она побывала замужем. Сандра выскочила за одного охламона лет в двадцать, а года через три он ее бросил. Я его хорошо помню. Внешне приятный был парень: чуть постарше ее, симпатичный, длинноволосый. Но учиться и работать не хотел категорически: время от времени он куда-то устраивался, но через пару месяцев или его вышибали, или он сам увольнялся. Даже потом, когда ушел, он иногда звонил Сандре и просил денег. А иногда просил отдать какую-нибудь вещь из дома, потому что они покупали ее вместе. И Санни все безропотно отдавала — и вещи, и деньги. Говорила: «Мне не жалко». Представляешь? Она ненормальная. Потом он исчез совсем: подозреваю, он все же плохо кончил… А когда они разводились, бедная Санни отправилась к соседям просить большую сумку на колесиках, чтобы он в этой сумке порциями возил свое добро к машине: он заявил, что таскать коробки ему тяжело. И как просила, дурочка: любезно, с улыбкой… Правда, со мной этот парень всегда был добрым: учил играть в шахматы, кататься на коньках. Только он исчез раньше, чем я научилась кататься самостоятельно, не держась за его руку.

— И с тех пор ты любишь бывать на катке.

— Ага… Память о счастливом детстве, знаешь ли. Ностальгия одолевает… Короче, Курт, тебе следует познакомиться с Сандрой. И мы с ней даже определили удобное время: через две недели, на Пасху, ты приедешь к нам погостить на все четыре выходных. Общаться с ней, конечно, будет очень тоскливо, но тебе придется совершить этот акт доброй воли, — как будущему родственнику. Не возражаешь?

— Естественно, нет. А что привезти твоей сестре в качестве подарка?

— Ну не знаю. Очки Шуберта, слуховую трубку Бетховена, парик семилетнего Моцарта… Это действительно привело бы ее в восторг. А по большому счету, ей ничего не нужно. Купи какое-нибудь пасхальное украшение из глины или соломы. Она обожает дурацкие дешевые безделушки, которые можно повесить на дверь или поставить на стол и любоваться на них, пока не затошнит. У каждого свои недостатки.

* * *

Вечером восьмого апреля — уже темнело, и прохладный воздух в предчувствии ночи стремительно насыщался свежестью (настолько осязаемой, что ее хотелось втягивать через соломинку) — Курт перешагнул порог дома будущей родственницы. Лора, минутой раньше встретившая, его у машины, оживленно болтая, шла за ним. Сандра ждала у приоткрытой двери, зябко кутаясь в огромную белую шаль, — на вид очень теплую. Соответственно настроившийся и заранее заготовивший приветливую улыбку, Курт ожидал увидеть безвкусно одетое, похожее на мышь существо с жиденькими прямыми волосами и почему-то (черт его знает, отчего он вбил себе в голову эту деталь) в детских туфельках — именно такой ему представлялась классическая учительница музыки. Но действительность приятно поразила: Сандра оказалась хоть и невысокой, но замечательно сложенной пышноволосой блондинкой с ультрамариновыми, словно постоянно изумленными глазами на поллица, — такие неправдоподобно огромные глаза Курт прежде видел лишь у мультипликационных русалочек и принцесс.

Сестры действительно очень походили друг на друга — их короткие острые носики будто выточили по одному лекалу, но младшая рядом со старшей, казалась пухлым неуклюжим слоненком. Этого слоненка следовало хорошенько отжать, высушить, удалить с щек румянец и придать им немного болезненную, восковую, но утонченную бледность, — тогда сходство сестер потрясало бы куда больше. Особенно сильное впечатление производила осиная талия Сандры, подчеркнутая широким, туго затянутым поясом. И одета она была, в отличие от Лоры, весьма изящно: нечто темное и обтягивающее сверху, нечто светлое, длинное и расклешенное снизу плюс нечто модное и стильное (а не бесформенные ботинки) на стройных ногах.

— Наконец-то… Мы уже заждались. — Голос Сандры, также против ожидания, звучал хотя и негромко, но полнозвучно и глубоко. — Что ж, будем знакомиться?

— Конечно! — Лора слегка подтолкнула Курта в спину, вынудив его сделать несколько шагов вперед. — Вот, Курт, это моя старшая сестра Сандра.

— Я бы не рискнул определить, кто из вас старше, — галантно произнес Курт, переводя взгляд с одной дамы на другую, — по-моему, вы практически ровесницы.