Новая Хроника

Мессер Мастино видел, что Виченца вот-вот сдастся, и тогда он подвергнется осаде в Вероне, поэтому он вступил в тайные переговоры о мире с венецианцами, без ведома флорентийцев. Его поверенные в Венеции истратили немало денег на подкуп кое-кого из влиятельнейших граждан, пользовавшихся властью и авторитетом в коммуне, и убедили их от имени мессера Мастино, что он полностью вверяет им свою судьбу и просит не погубить его окончательно, ибо в противном случае они причинили бы великий урон партии империи и гибеллинов в Италии, а венецианцы исстари склонялись к ней по своей природе. Мир сулил им большие выгоды, к нему призывали подкупленные граждане, и кроме того, пизанцы и занимавшие Лукку гибеллины, которые в своих письмах и через тайных послов настойчиво просили венецианцев ради Бога и своей партии не допустить, чтобы флорентийцы завладели Луккой и договорились с мессером Мастино. По этим причинам венецианцы обманули и предали флорентийцев и других союзников, присягнувших не заключать никаких соглашений, если они не угодны всем участникам лиги, пока флорентийцы не получат в свое распоряжение Лукку и ее дистретто. Венецианцы же нарушили это условие и заключили договор по своему усмотрению 2 декабря, выговорив себе Тревизо, Кастельфранко и Башано — земли, завоеванные совместно нашими и их силами. После этого, 18 декабря, во Флоренцию прибыли их послы, поставившие флорентийцев перед свершившимся фактом и предложившие нам присоединиться к миру с мессером Мастино. Они брались уговорить мессера Мастино и коммуну Лукки уступить нам завоеванные в тех краях города и замки: Фучеккьо, Кастельфранко, Санта Кроче, Санта Мария-а-Монте, Монтетополи в Вальдарно, Монтекатини, Монтесоммано, Монтеветтолино, Массу, Тоцциле, Уццано в Вальдиньеволе, Авеллано, Бурано, Сорану, Кастельвеккьо в Вальдилуне, и добавить к ним ради мирного соглашения замок Пешу, замок Буджано и их окрестности, а также Альтопашо. Если же это не подходило флорентийцам, то венецианцы, мол, заключили мир и будут его соблюдать, а флорентийцы с мессером Мастино пусть поступают, как хотят. Все эти новости пришлись совсем не по душе флорентийцам, потому что они уповали на венецианцев, как на самих себя и думали, что те их не покинут. Наши граждане твердо были убеждены, что им достанется Лукка, как поклялись венецианцы, а остальные ломбардские союзники должны были получить Парму. Во Флоренции долго обсуждали втайне, взвешивая все за и против, принимать или нет этот мир. Многие из граждан, возмущенные изменой венецианцев, указывали на опасность примирения с враждебным тираном, силы которого остаются поблизости от нас в Лукке, поэтому, остерегаясь его коварства, они отвергали мир и говорили, что лучше и спокойнее оставаться в открытой войне с ним. Другие же советовали, памятуя об огромных военных расходах коммуны, которая задолжала гражданам четыреста пятьдесят тысяч золотых флоринов из своих доходов и налоговых поступлений на шесть лет вперед, избрать из двух зол меньшее и отправить в Венецию торжественное посольство, чтобы просить тамошнюю коммуну соблюдать принятый под присягой устав лиги или предложить более выгодные условия. В случае же неудачи втайне им было бы велено не покидать торгов, не придя к благоприятному для нашей коммуны соглашению, чтобы она могла передохнуть, расплатиться с долгами и, овладев замками, находящимися в сердце Лукки, при необходимости защититься и дать отпор тирану. Такое решение и было принято 11 января. В Венецию отправились мессер Франческо и мессер Паццино де'Пацци, судья мессер Алессо Ринуччи, Якопо дельи Альберти и синдик со всеми полномочиями. Несколько дней они пытались добиться от венецианцев более выгодных условий. Но вероломные потомки Антенора, предавшего свою родную Трою, упорствовали в своих намерениях и не хотели уступить ни на шаг. Единственное, что они прибавили, это Аччано и Колле за Буджано, которые не могли удерживать за собой, передав нам Буджано. Итак, 24 января 1338 года[729] послы Флоренции и мессера Мастино скрепили в Венеции этот вынужденный и нежеланный мир. Мессера Альберто и других узников, находившихся с ним в Венеции, отпустили из плена. Единственным залогом соблюдения договора положили штраф в сто тысяч золотых флоринов в случае, если кто его нарушит. Мятежным гвельфам из Лукки разрешено было вернуться на родину и вступить во владение своим имуществом, за исключением тридцати зачинщиков, остававшихся в ссылке. Но мало кто из гвельфов после этого замирения отважился возвратиться в Лукку. Когда наше посольство вернулось домой, 7 февраля флорентийцам были переданы вышеназванные замки. 11 февраля был объявлен мир, но в Лукку нельзя было поехать без разрешения. И пусть читающие эти строки знают и запомнят на вечные времена, как венецианцы совершили подлое предательство по отношению к нашей коммуне. Мы положили столько трудов и средств, за тридцать один с половиной месяц истратили более шестисот тысяч золотых флоринов — и все для того, чтобы с пылом и рвением послужить их возвеличению и сокрушить гордыню соседствующего с ним враждебного тирана. Вдобавок к своему предательству вместо причитающихся им двадцати пяти тысяч (и даже менее) золотых флоринов по выплате остатков жалованья нашим рыцарям и за снаряжение для войска, выданных ими вперед, потому что наши деньги иногда поступали в Венецию с задержкой, венецианцы запросили тридцать шесть тысяч, хотя на самом деле из всей суммы налогов, займов и пошлин, учрежденных ими для оплаты своих и наших рыцарей и пехотинцев, они выдали им лишь четвертую часть. Притом они не пожелали освободить нас от расходов по взятию Местри и моста Прато, которые приносят большой доход с проезжающих. Наша коммуна хотела произвести с ними совместные подсчеты и заплатить им, что следовало, но они не пожелали доверить этого ни нашим послам, ни общим друзьям вне Венеции, поступая по правилу: "Ego volo, ego jubeo"[730], то есть, так хочет мессер дож и коммуна Венеции. После этого они издали суровые и несправедливые законы, направленные против флорентийцев, так что все флорентийцы в конце января 1339 года[731] выехали оттуда. Такие же и даже более жестокие законы были приняты против венецианцев во Флоренции, а также против флорентийцев, которые жили или имели дела в Венеции. Таковы были последствия вероломного поступка венецианской коммуны против нашей.