Новая исповедь экономического убийцы

Получилось так, что Говард стал одним из самых мудрых моих наставников, хотя в то время я не считал его таковым. Он не прошел такого обучения, как я у Клодин. Возможно, его посчитали слишком старым или слишком упрямым. А может быть, решили, что он недолго задержится на этом месте, пока ему не найдут замену вроде меня. Короче говоря, он представлял собой проблему. Говард совершенно отчетливо понимал ситуацию и то, чего от него ожидали, но не хотел быть пешкой в этой игре. Все эпитеты, которыми его награждали Эйнар и Чарли, соответствовали действительности, однако в какой-то степени его упрямство объяснялось нежеланием прислуживать им. Сомневаюсь, что он когда-либо слышал термин «экономический убийца», но Говард осознавал, что они намерены использовать его для продвижения той формы империализма, которую он не мог принять. После одной из наших встреч с Чарли Говард отвел меня в сторону. Он пользовался слуховым аппаратом и сейчас теребил маленькую коробочку под рубашкой, регулируя громкость.

— Разговор между нами, — сказал он шепотом.

Мы стояли у окна нашего с ним кабинета, глядя на стоячую воду канала, протекавшего мимо здания PLN. Молодая женщина купалась в грязной воде, стараясь прикрыть саронгом обнаженное тело.

— Они попытаются убедить тебя, что экономика собирается взмыть, как ракета, — продолжал он. — Чарли беспощаден. Не дай ему добраться до тебя.

После его слов я почувствовал внезапную слабость — и одновременно желание убедить его, что Чарли был прав; в конце концов, моя карьера зависела от расположения ко мне моих боссов.

— Конечно, экономика будет процветать, — сказал я, не отводя глаз от канала. — Смотри, что происходит.

— Понятно, — пробормотал он, очевидно, не имея представления о происходившем прямо перед нами. — Ты уже принял их линию, не так ли?

Движение на канале привлекло мое внимание. Пожилой человек подошел к берегу, спустил штаны и уселся справлять нужду. Молодая женщина видела это, но, ничуть не смущаясь, продолжала купаться. Я отвернулся от окна и посмотрел Говарду в глаза.

— Я кое-что повидал, — сказал я. — Может быть, я молод, но я только что вернулся из трехгодичной командировки в Южную Америку и знаю, что происходит, когда находят нефть. Все быстро меняется.

— Что ж, я тоже кое-что повидал, — передразнил он меня. — За много лет. И сообщу вам кое-что, молодой человек. Мне наплевать на вашу нефть и все такое. Я прогнозировал нагрузки всю свою жизнь: во времена Великой депрессии, Второй мировой войны, во времена взлетов и провалов. Я видел, что сделала 128-я магистраль, так называемое «массачусетское чудо»[10], с Бостоном. И я знаю наверняка, что нагрузка никогда не возрастала больше чем на 7–9 процентов в год за какой бы то ни было продолжительный период. Это в лучшие времена; 6 процентов в год — более вероятная цифра.

Я пристально посмотрел на него. Какая-то часть меня подозревала, что он прав, но я хотел переубедить его, чтобы успокоить собственную совесть.

— Говард, это не Бостон. Это страна, в которой до сих пор не было электричества. Здесь все по-другому.

Он повернулся на каблуках и взмахнул рукой так, как будто собирался вымести меня из комнаты.

— Давай, вперед, — проворчал он. — Продавайся. Мне наплевать на твои результаты. — Он рывком вытащил стул из-за стола и упал на него. — Я составлю свой прогноз, основываясь на том, что думаю, а не на каких-то высосанных из пальца экономических исследованиях. — Схватив карандаш, он стал что-то писать в блокноте.

Это был вызов, который я не мог проигнорировать. Я подошел к нему и встал перед столом.

— Ты будешь выглядеть довольно глупо, если я выдам всеми ожидаемую оценку — бум, как во времена «золотой лихорадки» в Калифорнии, а ты спрогнозируешь рост электричества, как в Бостоне в 1960-е годы.

Он бросил карандаш и уставился на меня.

— Это бесчестно! Вот как это называется. Вы — все вы, — он обвел рукой кабинет, — вы все продали душу дьяволу. Вы делаете это только ради денег. Ладно, — он выдавил улыбку и потянулся рукой к коробочке под рубашкой, — я отключаю звук и продолжаю работать.

Он потряс меня до глубины души. Я выскочил из кабинета и направился к Чарли, но внезапно остановился: а что я, собственно, собираюсь сделать? Я спустился вниз и вышел на улицу. Молодая женщина выходила из канала. Ее мокрый саронг плотно облегал тело. Пожилой мужчина исчез. Несколько мальчишек с брызгами и криками резвились в канале. Пожилая женщина, стоя в воде, чистила зубы; рядом другая стирала белье.

К горлу подступил ком. Я присел на бетонный обломок, стараясь не замечать резкой вони из канала. Я пытался сдержать слезы: мне надо было понять, почему я чувствую себя таким несчастным. «Вы делаете это только ради денег». Слова Говарда снова и снова звучали у меня в голове. Он наступил на больную мозоль.