Новая Инквизиция I

— У меня мамкина фамилия, девичья, — услужливо пояснил я.

— Понятно… ну и что с тобой делать прикажешь?! Проблем отцов и детей мне еще не хватало!

— Да срал бы я на такого папашу, ясно тебе, Андрей Петрович?! — вышел я немного из себя. — Пять лет его не видел и еще б столько же не видеть!

— Ну так, а за каким тогда хреном поперся к нему?! — тоже вспылил Гиштап.

— А за таким…

Я прервался на полуслове, потому что дверь душевой открылась и из нее вышел Умар, на ходу растираясь полотенцем.

— Ой… здрасьте! — стушевался он под нашими взглядами. — То есть, я хотел сказать: «Здравия желаю!»

— У тебя спина мыльная, плохо смыл, — прошипел сквозь зубы комбат. — Иди, домывайся!

— Есть! Так точно! Слушаюсь! — выдал сразу все варианты ответа Салманов, которые только пришли ему в голову, и скрылся в душевой.

Зашумевшая секундой позже вода дала понять, что приказ он воспринял слишком буквально.

— Дубль второй, Жарский, — чуть прибил громкость голоса офицер. — Я слушаю тебя.

— Матушку мою эта пьяная морда колотит регулярно, — нехотя признался я. — А она молчит, ничего не рассказывает, никуда не обращается. Жалеет эту падаль старую.

— А ко мне ты не мог с этим прийти до того, как бросился мордобоем заниматься?! Стыдобища! Кадровый инквизитор, командир звена, целый капитан ГУБИ катается по Подмосковью и избивает пьяниц!

— А что бы вы сделали, товарищ полковник?! — в тон ему отозвался я. — Сами бы поехали хлебальники чистить за меня?!

— Да зачем, Жарский?! — негодующе всплеснул руками офицер. — Мы с МВД работаем плотно, они бы нам не отказали в такой малости! Ну что ты как школьник, только кулаками проблемы решаешь?!

— Не верю я, что менты чем-то помогут, — кисло изрек я, а потом без разрешения опустил зад на лавку. — Им бы лишь бы отбрехаться и не работать!

— Ты бы хоть попробовал, прежде чем утверждать. Скажи, как часто твой батяня мать тиранит?

— Не знаю, — покачал я головой. — Но судя по ее больничным, довольно часто.

— Короче, слушай меня, Жарский, — приказным тоном распорядился Гиштап. — Я тебя сейчас из столицы сплавлю на месяцок-другой, дело есть у нас интересное. Поедешь в качестве силовой поддержки в составе комиссии ФСБН в регионы. Подробности тебе на брифинге доведут.

— Не поеду, — сразу же возразил я, — я мать с этим утырком не оставлю.

— А я пока с подольским УМВД попробую мосты навести, — продолжил комбат, будто и не услышал моей реплики. — Так что за отца не переживай, к нему участковые как к себе домой будут наведываться. Пусть только попробует на улице с выхлопом показаться или с бутылкой, сразу в отделение поедет. Я тебе клянусь, затрахают его так, что он пить бросит.

— Спасибо, конечно, Андрей Петрович, но последнее это что-то из разряда фантастики…

— Потом поблагодаришь, — махнул ладонью офицер. — И вот еще что, Жарский, по поводу этих упырей, которых вы сегодня на операции повстречали. Собирай свое звено и ко мне езжай. Только имей в виду, это неофициальный визит будет, и все что я скажу, должно остаться строго между нами. Я вам доверяю, парни, надеюсь, не подведете.

— Эм… конечно, товарищ полковник, — несколько растерялся я. — Мы с Изюмом хорошее отношение ценить умеем, в горячих точках это быстро прививается…

— Вот и отлично. Новобранцу вашему предельно доходчиво объясните о том же.

— Обязательно объясним.

И комбат ушел так же быстро, как и ворвался в опорный пункт, плотно прикрыв за собой дверь. А я остался в полном одиночестве, размышлять над событиями последних дней и гадать, какая хрень произойдет в следующий раз…

* * *

Маленькие детские пальцы твердо сжимали грязную рукоятку обточенной отвертки, но Баклан чувствовал ее так четко, будто держал в собственной ладони. Он вел свою послушную куклу на ту самую площадку, где впервые и приметил ее. Высокий воротник несоразмерно большой водолазки, которую юный инфестат напялил на мертвеца, скрывал приметные отпечатки ладоней на шее Влада, оставшиеся после удушении. С момента смерти ребенка минуло уже несколько дней, но кровоподтеки даже и не думали сходить или хотя бы бледнеть. Пришлось отправлять этот ходячий труп в клоповник, который раньше он считал домом, и терпеть нападки пьяной матери. К счастью, она, невзирая на утреннее время, уже достаточно набралась, чтобы не заметить следы на шее младшего сына, и не подняла хай.

Видит бог, что Кириллу очень хотелось прирезать визгливое и обрюзгшее создание, которое обитало в той квартире. Собственно, как и братьев своей куклы, коих эта пьянь нарожала аж три штуки. Ведь отныне память мертвого ребенка была для Баклана подобна открытой книге, и он во всех подробностях мог видеть то, что каждодневно переживал маленький Влад. Побои от родительницы, от ее ухажеров-проходимцев и издевательства старших братьев — это лишь самое начало списка.