Новая Инквизиция I

Мой кулак со скоростью брошенного из пращи булыжника полетел в голову оппонента, однако наткнулся на жесткий локоть. Удар оказался такой силы, что кожа перчатки лопнула, выплевывая кусок набивки, а на руке моего напарника тут же появилась длинная фиолетовая отметина. Но вряд ли этот выпад можно было назвать успешным, ведь мой сослуживец его даже не почувствовал.

В следующее мгновение уже мне пришлось пригнуться и уйти под ближнюю руку Изюма, чтобы избежать его богатырской «двоечки». Тугие волны воздуха пронеслись слева от моего шлема и чуть повыше макушки, обдувая почти незаметным в состоянии тактической относительности сквозняком. И я, пользуясь своим преимуществом в скорости, со всей молодецкой удали засадил Виноградову хук в левый бок. Обычно такой подачей я умертвий пополам переламывал, но мой соратник слеплен из особого теста, и так просто его было не одолеть. Он, будучи прикрыт защитным жилетом, будто бы, вообще не заметил, что пропустил по корпусу, и тут же попытался опрокинуть меня тычком колена.

Чужая нога столкнулась с моей защитой так мощно, что я даже в «сотке» почувствовал, как трещат мои кости. Все-таки Изюм вовсе не уступал мне габаритами, а потому выхватить пенальти от горы в центнер с лишком мускулов затеей оставалось рискованной. Да что уж там, фатальной…

Но я выдержал и в отместку за это наградил напарника молниеносной серией. Лоу-кик в голень, корпус, корпус, мидл-кик в бедро, голова, корпус, голова… На финальном ударе у меня лопнула и вторая перчатка, а у Изюма прямо под границей шлема появилась глубокая кровоточащая сечка, которая заливала ему глаз и напитывала влагой балаклаву.

Однако долго радоваться первому значимому успеху мне не позволили, и вот уже мои зубы задорно клацнули по силикону капы. Макс своей пудовой ручищей засветил мне прямо в лобешник, отчего меня опрокинуло на спину. Не будь на нас защитной экипировки, я б уже, наверное, помер. Ну а так, совершив перекат через голову, я вскочил высоким атлетичным прыжком на ноги и опасным рубящим акс-киком отогнал ринувшегося ко мне соперника.

Моя пятка разминулась с теменем здоровяка на какие-то считанные миллиметры, задев его по плечу. И, наверное, это даже к лучшему, что я промахнулся. В противном случае, пропусти спецназовец такую оплеуху, на больничную койку отправился уже бы он.

Поняв, что в стойке со мной тягаться рискованно, Изюм решил зайти с иной стороны и попробовать себя в борьбе. Он стальными тисками схватил меня за загривок, втягивая в клинч, а другую руку попытался завести мне за спину, намереваясь закрыть замок. Но я слишком хорошо знал своего напарника, чтобы позволить ему это провернуть, а потому разразился последовательной комбинацией локтей и коленей.

Конечности свои я вколачивал предельно жестко и старательно, дабы напрочь отбить сослуживцу желание лезть ко мне в ближнюю дистанцию. Потому что накоротке себя Изюм явно чувствует лучше, лишая мою ударку преимуществ. И спецназовец, словив от меня по своей чугунной голове два мощных попадания, заметно поплыл.

Я уже заранее начал праздновать победу и ломанулся вперед, чтобы красиво завершить спарринг. Вот только вознамерившись окончательно уронить соперника, я сам угодил в ловушку. Напарник удивил меня пируэтом, которого я от него ну никак не ждал… Он отступил на шаг, поменяв стойку на левостороннюю, а потом крутанулся на передней ноге и послал мне в голову немного модифицированный уширо-маваши-гэри, который я позорно пропустил. Его пятка снесла меня, будто локомотив, и пол с потолком дважды менялись местами, прежде чем я сумел замедлить свое беспорядочное кувыркание.

Самое обидное было то, что это я показывал Изюму такой удар из классического каратэ. И оттого, что именно им он меня так здорово умыл, становилось по-настоящему стыдно. Как-то не подумал я, что у сослуживца может быть такая хорошая память. Но ничего, черепушка вроде цела, а значит еще побрыкаемся!

Используя инерцию падения, я последний раз перекувыркнулся, сев на корточки, а потом резко оттолкнулся, отправляя тело в долгий полет навстречу надвигающемуся на меня Изюму. Влетев здоровяку в живот, я снес его с ног. Поскольку шанса подняться в стойку он мне давать не желал, пришлось играть по навязанным правилам…

С трудом выкрутив руку из опасного болевого захвата, я ответил Виноградову ударом головы сверху. Тот мотнул черепом, и глаза его на долю секунды потеряли ясность и осмысленность. Однако состояние шока было у оппонента слишком мимолетным, и уже в следующий миг я получил мощную затрещину, от которой моя капа в сопровождении веера кровавых брызг улетела в неизвестном направлении.

От такой зуботычины меня не спас даже «форсаж», поскольку я почуял, как начинаю оседать. Разум подернулся туманной пеленой, а тело налилось тяжестью. Ух! Не понимаю, как ему удалось мне так звездануть из положения лежа! Но хрен ты угадал, старый! Подольские так просто не сдаются!