Новая эпоха

Обитает в речной воде, в брачный период держится вблизи мест, где купаются либо стирают бельё женщины. Поначалу на глаза не показывается, лишь «шалит» — щекочет за пятки, мутит воду, утаскивает бельё по течению. Выбирает «невесту», которую потом заманивает на укромный участок берега. Баламутень очень уродлив, по своей воле контактировать с ним отказываются, поэтому он покоряет «невесту» магией. По крайней мере, так утверждают жертвы. Но это спорно, ведь женщина, вступившая в половой контакт с баламутнем, никогда не утонет и сможет ловить рыбу голыми руками до конца своих дней. Он не охотится на невинных девушек, да и в принципе на юных. Его интересуют лишь зрелые партнёрши старше тридцати лет. По не подтверждённым данным, нечистый весьма искушён в любви. Возможно, «невесты» поддерживают версию насильного совокупления, страхуя себя от общественного порицания. Ведь отказавшая в близости женщина не подвергается никаким репрессиям со стороны Amans.

М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».

Галина Михайловна поставила перед сыном тарелку с перловой кашей и котлетами, большую чашку берёзового кваса и огуречный салат. Села напротив и стала с нежностью наблюдать, как Вячеслав уминает завтрак.

Мужчина насторожился — судя по всему, его ожидал тягостный разговор о будущем. Поэтому каша заглатывалась быстро и большими порциями. Слава знал этот взгляд и хотел как можно быстрей сбежать.

— Ну, сынок, что интересного видел? Там, за Туманом? — После возвращения сына Галина Михайловна обычно дулась пару дней, ничего не спрашивала. Так она выражала протест его рискованному образу жизни. Потом её «отпускало», но Коваль знал, что это лишь до следующей одиночной вылазки или группового рейда. Почему мать завела разговор сейчас — было непонятно. Из Родника Веры Вячеслав вернулся больше месяца назад.

— Как обычно, мам. Разруха кругом, людей почти нигде нет. Нечисть, зверьё, природа занимают освободившееся место.

— Людей нет? Но ведь ты вроде наткнулся на человеческое поселение.

«Да что ж такое-то. Когда она отстанет уже».

— Ну, да. В православной церкви жили. Думали, служат богу, а их черти годами крутили.

Галина Михайловна проигнорировала информацию о чертях:

— Православная церковь? Верующие, значит. Порядочные, честные, добрые.

Слава тоскливо посмотрел в окно. Бросить недоеденные котлеты и убежать — значит, обидеть. Нельзя так с родительницей.

— Люди разные, мам.

— Ага. А что там за девочку ты привёл? Говорят, красивая.

Вот оно. То, ради чего всё затевалось.

— Вроде ничего. Худющая только, но они там все такие. — Вячеслав старательно делал вид, что не понимает, к чему ведёт мать.

— Из верующих. Красивая.

— Не такая уж…

— Красивая, не спорь. Я видела. Спокойная. А то, что увечная — так это поправимо. Татьяна ногу заново сломает, кости правильно сложит, загипсует — и через пару месяцев девочка как новая будет. Худоба и вовсе не проблема. Откормим. Колдует? Тоже хорошо. Ведьма в семье всегда пригодится.

Славка шумно вздохнул. Естественно, Галина Михайловна успела провести расследование и узнала о Соне всё, что только можно.

Остался лишь квас. Мама шмякнула на тарелку сына ещё две котлеты и продолжила:

— И не замужем. И детей нет. Хоть бы в гости пригласил, что ли.

Слава не выдержал:

— Мать, что ты там себе навыдумывала?

— Ничего не навыдумывала. Разве не может молодой, симпатичный мужчина девушку на свидание пригласить?

— Так. — Вячеслав встал. — Спасибо, было очень вкусно. Мы с ней просто друзья. Просто, понимаешь? Если бы я приглашал на свидание каждую девчулю, встреченную за Выраем, у тебя бы уже штук сорок невесток было.

— Да хоть сто! — Галина Михайловна скрестила руки на груди и даже немного подалась вперёд. — Тебе почти тридцать лет! Тридцать, Славка! Вон, лысеть уже начал! Каждый раз, как ты туда уходишь, я мысленно тебя хороню, понимаешь?! А если не вернёшься? Кому я буду нужна, одинокая, немощная старуха?