Новая эпоха

— Самыхе смазливые танцуют перед толпой хороводом, постепенно раздеваются и укладываются в круг, — рассказывал Хренио, — К ним выстраивается очередь желающих с монетой в руке, первые пристраиваются и по сигналу вставляют, двигаются в такт ритма, а по следующему сигналу все сдвигаются, меняя партнёршу. Теоретически так можно и всех их перепробовать, что и привлекает в секту жаждущую женского тела молодёжь, но на практике это нелегко — монету от парня получает та из распутных красоток, в которую он разгрузится, и чем больше она пожертвует храму этих монет, тем её положение в секте престижнее — считается, что именно она в этот раз лучше всех угодила Дионису, так что все они очень стараются. Кто из парней разгрузился, уступает своё место в кругу первому из ожидающей очереди, но если есть ещё монета, силы и желание — может ещё встать в её конец и продолжать участвовать в процессе…

— И финикиянок начали втягивать в это дело тогда, когда понадобилось больше молодых и смазливых шлюх? — сообразил Фабриций.

— Да, гречанки ведь не все красивы и не все на такое согласны, да и новенькие нужны на замену потасканным, а финикиянок с этой их старинной традицией праздников Астарты и с тягой к "продвинутой" греческой культуре втянуть в эти оргии легче.

— Тем более, что парни финикийские уже втянуты, — прикололся Володя.

— И тратят свои скудные случайные заработки на этих гречанок, а не на жриц Астарты, — добавил Велтур.

— То-то в храме Астарты и бесятся! — хохотнул Серёга.

— Ага, на самые святые устои ведь нечестивцы покусились — на священные и неприкосновенные денежные доходы храма, — хмыкнул я.

— Это всё понятно, — кивнул босс, — А вот какой для секты смысл в человеческих жертвоприношениях?

— Они убирают опасных свидетелей, — пояснил Васкес, — Не всякий из любителей попробовать сразу нескольких красоток настолько предан культу Диониса, чтобы "понять правильно" участие в оргиях собственной сестры, невесты или жены. Вот на таких как раз у них и гневается Дионис как на заслуживших кару отступников.

— Финикийская молодёжь, значит, уже тоже втянута?

— Не вся, конечно, но не так уж и мало. Красивые сектантки дефилируют по улицам и по рыночной площади весьма фривольно одетыми, ведут себя развязно, а тем, кто демонстрирует желание познакомиться с ними поближе, намекают, что они не из таких, но во славу Диониса на его празднествах — это уже совсем другое дело.

— Нашу турдетанскую молодёжь так завлекать ещё не пробовали?

— Эту попытку я пресёк. Агентура предупредила своевременно, и когда две из них заявились в нашу часть города, их уже ждала шайка хулиганов, а городской стражи поблизости не оказалось, — ухмыльнулся мент, — После того, как хулиганы затащили их в ближайший подвал и вволю поразвлеклись с ними, не спрашивая их согласия, разыскать насильников по неясным и путаным описаниям пострадавших так и не удалось, и теперь вербовщицы из секты обходят турдетанскую часть Оссонобы стороной.

— Надолго ли?

— Агентура доносит, что о новых попытках поговаривают, но пока не решаются. Будем надеяться, что теперь уже и не успеют решиться…

— Из-за этих кампанцев проблем не будет?

— Гая Атиния нужно будет, конечно, известить загодя, чтобы к моменту жалоб со стороны кампанцев, если они последуют, он уже знал обо всём от нас, — подчеркнул я, — Но в любом случае сам он вмешиваться в наши дела не станет, а при сомнениях запросит об указаниях сенат, а там, скорее всего, тоже не будут пороть горячку и оставят это дело на усмотрение новых магистратов.

— То есть до весны, — уточнил босс.

— А весной им будет уже не до того, — напомнила Юлька, — Уже в самом Риме начнётся ажиотаж и паника из-за вскрывшихся собственных Вакханалий, а когда они разберутся со своими сектантами, то большинство следов будет вести в Кампанию, так что репутация кампанцев будет сильно подорвана. Поэтому и разбор нашего дела будет представляться римским сенаторам в выгодном для нас свете. Скорее всего, пресечение деятельности секты сенат одобрит, а новый претор Дальней Испании получит указание разыскивать и искоренять эту заразу и в своей провинции.

— Мы ему в этом ещё и поможем, — кивнул Хренио.

— Ага, по-добрососедски, — добавил я, — Друзьям и соседям надо помогать. Кто это будет на следующий год, кстати?

— Гай Кальпурний Пизон, — напомнила историчка, затем покосилась на Аглею и подмигнула, — Ну, по всей видимости, если боги не передумают, хи-хи! Род плебейский, но с Катоном он не в ладах — тот, вроде бы, даже какую-то речь против "нашего" Пизона в сенате толкал, и это делает его благожелательным к недругам Катона.

— А значит, и к сципионовским друзьям и клиентам, — добавил Фабриций, — Где они только, те Сципионы? Один только Назика и остался…