Новая эпоха

Зацениваем уже детально, одна рябой оказалась, и мы её бракуем сходу, ещё одну бракуем за гнилые зубы, к остальным приглядываемся повнимательнее, и ещё у одной замечаем подозрительную сыпь и тоже бракуем на хрен. Может, это и не сифилис, но бережённого и бог бережёт, сказала монашка, натягивая на свечку изделие номер 2. В общем, пять забраковали, пять осталось — нечётное число, непорядок, договорились ведь вчера честь по чести по две штуки за линзу, так что нехрен теперь красножопых баловать, приучая их оспаривать достигнутые ранее договорённости. Разглядываем оставшуюся пятёрку ещё скрупулёзнее, высматривая, за что бы нам ещё одну забраковать, чтоб четыре осталось для ровного счёта. Уже на такие пустяки внимание обращаем, что даже самим смешно. А вождь нервничает, лопочет что-то переводчику, тот нам перетолмачивает, что великий Раисули-касик клянётся к следующему дню привести ещё нескольких. Но мы качаем головами — задержка в наши планы не входит. Объясняем, что спешим, и если бы там, куда мы направляемся, не были нужны бабы, но хорошие, а не какие попало, то вчера бы ещё отплыли. Предлагаем ему за пятую хороший стальной топорик, но такой у него уже есть с прошлого года, а хочется ему побольше зажигательных линз, вот ведь засада! Изображаю раздумья и намекаю вождю, что ему самое время сигарами нас угостить — ага, чтоб лучше и конструктивнее думалось. Того долго уламывать не надо, и запрашиваемое находится моментально, что мне и требуется. Для прикуривания я достал прихваченную исключительно на всякий случай линзу побольше и тут же наглядно продемонстрировал, насколько быстрее сигара прикуривается от неё, чем от обычной маленькой. Дураки и по эту сторону Алантики в вожди выбиваются редко, а сохраняют власть и того реже. Этот исключением не был и разницу почувствовал мигом. Я ожидал, что ему помозговать как следует придётся, и уже думал, как бы ему ненавязчиво подсказать, но Расул этот, хоть и не Гамзатов ни разу, а сообразил и сам, что лучший товар и стоить по справедливости дороже должен, так что предложение сменять трёх девок на большую линзу прозвучало от него. Я изобразил раздумья, дабы и до ежа дошло, с каким редким и дорогим ништяком мне тут предлагается вот так вот запросто расстаться, ещё раз внимательно разглядел по очереди всех пятерых туземных красоток в поисках несуществующих изъянов, двух ещё и ощупал, будто бы заметив что-то подозрительное. Я бы ещё и поторговался ради пущей проформы, но глянул на наших и понял, что не стоит. Акобал, прирождённый купчина — и тот с трудом удерживал невозмутимое выражение морды лица, а бедного Серёгу Володя с Велтуром с не меньшим трудом урезонивали, чтоб не вздумал расхохотаться. Короче, так и не найдя достойного повода для придирок, я спросил вождя, не сможет ли он раздобыть ещё хотя бы парочку для лучшего выбора уже сегодня, тот с тяжким вздохом ответил, что и рад бы, да никак невозможно — теперь только завтра, и лишь тогда я — ага, с ещё более тяжким вздохом — согласился на предложенный мне обмен.

На берег спускаемся, крепясь изо всех сил. Ещё сдерживаемся, усаживаясь в лодки, но у борта корабля уже прыскаем в кулаки и с немалым трудом попадаем ногами на ступеньки спущенного для нас трапа. Вымененные на острове красножопые девки взбираются куда ловчее нас, а мы тяжко переваливаемся через фальшборт, да так и не встаём на ноги — ржём, держась за животы. Отсмеялись, уселись на пятые точки — и снова принялись ржать. Повинуясь команде навигатора, матросня подняла якорь, судно на вёслах вышло задним ходом на глубину, развернулось курсом на запад, поднятые на обеих мачтах паруса надулись, поймав пассат, Доминика постепенно отодвигалась назад и уменьшалась, а мы всё хохотали, переглядывались, и снова хохотали…

11. В Эдеме

— Не отпущу! — отрезал Фамей, — И думать об этом забудь! Проси всё остальное, чего только пожелаешь, и я дам тебе всё, что смогу, но не это!

— Парню пять лет, и давно уж пора учить его нашему языку, — разжёвывал я ему, — Кто его научит ему здесь? А если он не овладеет нашим языком, как он сможет учиться в нашей школе?

— Школа у нас здесь есть и своя, — возразил суффет Эдема, — У ж не думаешь ли ты, что я не позабочусь о достойном образовании для своего внука? Может быть, ваша и лучше, я не видел её и не знаю, но слыханное ли дело то, о чём ты просишь? Я понимаю, что как отец ты желаешь Маттанстарту только добра и хочешь позаботиться о нём, но я ему дед, а Аришат — мать, мы тоже ему не чужие и дурного ему не пожелаем. Ну что там такого в этой вашей школе, чтобы ради этого стоило вырывать ребёнка из семьи, отрывать от матери и везти через всё Море Мрака в совершенно чужую для него страну? Ведь там для него чужим будет всё!

— Ну, так уж прямо и всё…

— Кроме одного дома — твоего. А здесь — его семья, его город и его народ.

— Ты не понимаешь, Фамей…