Нова Свинг

– Вот видишь? – пробормотал Эшманн, словно получив какое-то доказательство. – Не так тут и плохо. – Они постояли, изучая валявшийся вокруг причала мусор, слишком тяжелый, чтобы его унесло морем. Перевели глаза на ограду из ржавой колючей проволоки и едва различимый флуоресцентный ореол на восточной границе самой Зоны Явления.

– Антуан, тебя это место пугает?

– Мне до него нет дела.

Эшманн сделал вид, что обдумывает услышанное.

– Мне почудилось, я там что-то заметил, – сказал он. – Как раз перед твоим прибытием. – Трудно было судить, мотает ли это ветром по песку тряпку или бумажный ком, либо же там движется нечто одушевленное.

– До этого места всем есть дело. В противном случае разве мы бы тут говорили?

Антуан пожал плечами. Эшманн попробовал раскурить трубку, не сумел и предложил зайти в Лонг-бар, ведь ничего интересного снаружи не предвиделось.

– Там теплее, можем выпить этого коктейля, которым ты всех угощаешь.

Но Антуан не хотел соваться в кафе «Прибой».

– Я пришел продать тебе Вика, – заявил он.

– Это выставляет ситуацию в ином свете, – согласился детектив. – К тому же, как я помню, тебе не по нраву тамошняя музыка. Тогда пойдем со мной, посмотрим Зоне прямо в глаза, и ты мне расскажешь все, что знаешь.

Он взял Антуана за руку и заставил его взглянуть через колючку в Зону, восторженно витийствуя:

– Осколок Тракта Кефаучи! Фрагмент сердца всего, упавший на землю! Я его боюсь, Антуан, боюсь не чего-то конкретного, а всего того, что это может нам принести, и потому спрашивал, как себя чувствуешь ты.

Антуан молча пялился на него. Колючка местами так проржавела, что от прикосновения развалилась в труху. Эшманн растер немного между пальцами, как листик мяты, и понюхал.

– Эту секцию не меняли с момента исходного Явления, – заключил он. – Антуан, а почему ты хочешь сдать мне Вика Серотонина?

– Мне тут не нравится, – вдруг сказал Антуан.

Эшманн не выпустил его руки.

– Но ты же должен был к этому месту привыкнуть. Вик круглый год шляется в Зону и обратно.

Антуан расхохотался.

– В здравом уме никто тут в Зону не полезет, – проговорил он. – Ты что, решил, будто Вик отсюда спрыгивает? Да ты глаза разуй, блин! – Ореола тут, строго говоря, вообще не было: лишь тончайшая кромка Перехода между двумя различными слоями реальности. Легко было без предупреждения вмазаться черт знает во что. – Ты на воздух там глянь!

По воздуху катилась какая-то рябь вроде марева в жаркий день, только темная и холодная, и самим своим существованием, казалось, подтачивала уверенность Антуана в его правоте.

– Я сейчас сорвусь, – заныл он. Потолкавшись немного с Эшманном, вырвался из хватки сыщика и быстрым шагом пошел прочь от Зоны, в дождливую ветреную ночь и к причалу; дождевик его разметался и дико хлестал по бокам.

– Я никогда не совался тут в Зону, – бросил Антуан через плечо, – ни с Виком, ни с кем еще.

Эшманн, который заторопился следом, этой фразы уже не услышал. По ту сторону колючей проволоки что-то изменилось, и на полпути к безопасному кафе «Прибой» их настиг фронт Волны. Толстяк Антуан повалился на колени, беззвучно разевая и закрывая рот, а детектив, которому разом отказали ноги, застыл неподвижно и уставился в море, где ему померещились два или три старых ржавых грузовых корабля, пришвартованных у причала под ярким полуденным солнцем. Между стиснутых челюстей у Эшманна словно электрическую дугу включили.

– Ирэн не понравится, как ты обошелся с новым хорошим костюмом, – услышал детектив собственный голос. Лицо Антуана дернулось к нему, мертвенно-белое под струями дождя.

– У меня инфа. Где Вик завтра стартует. И кто его клиентка. Но разумеется, за вознаграждение.

Эшманн продолжал глядеть на море.

– Что-нибудь сообразим, – рассеянно пообещал он.

Струи дождя хлестали Антуана, текли по его лицу; руки и колени оставили мягкие впадины в песке, точно на поверхности пространства-времени, которой вода, казалось, придала эластичность.

– Мне нужно больше, чем это твое что-нибудь, – сказал он. – Я искренне поддерживал Вика. Как и все в «Белой кошке, черном коте». Но вынужден признать, что он не ответил тем же, и пора мне вернуть себе ответственность за свою жизнь, которую я на него привык перекладывать. – Он поднял взгляд на детектива. – С того самого дня, когда попытался я завязать дружбу с человеком настолько одиноким, как Вик Серотонин, не было мне от него никакой пользы. Может, хоть сегодня выйдет.

Но Эшманн не слушал его, скосив глаза с видом рассеянным, как бывает обычно при подключении.

– Хай, Поли, – произнес он.

* * *