Он, прихрамывая, первым подошел к могиле, погладил морщинистой ладонью вспыхнувшие символы запрещающей метки, постоял еще с минуту, а затем повернулся к нам.
– Я готов зачитать последнюю волю нотариуса Торрагроссы.
Дрожащими руками Пьетро Николози водрузил очки на переносицу, а затем достал из кармана мантии желтый от времени конверт и осторожно сломал сургучную печать.
– Я… – мужчина выждал паузу, вновь осматривая всех присутствующих.
Мне показалось или на моем лице его взгляд задержался чуть дольше?
– Я, Горацио Торрагросса, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю мою квартиру в Фероци и все находящиеся в ней вещи, книги и другие ценности, моему воспитаннику Немо Тровато.
Домина погладила маэстро по плечу, и он слабо улыбнулся.
– Что касается коттеджа, то мне он не принадлежит и является собственностью следующего нотариуса. Надеюсь, она хорошенько позаботится о пяти моих верных друзьях.
Пяти? Я только четыре могилы нашла в огороде и даже с ними еще не успела разобраться. Кто пятый? Надеюсь, не тот выводок крыс, которых этой ночью сожрал Луиджи.
– Она? – почти одновременно со мной задал вопрос Аккольте, перебив сеньора Николози.
– Я стар, юноша, но не слеп и не безграмотен, – сурово ответил нотариус, невзирая на статус его высочества. – Если я прочитал «она», значит, тут так и написано.
Теперь и я озадачилась. Сколько лет этому письму? Неужели Торрагросса уже давно знал, что его должность достанется женщине?
– Могу продолжать? – недовольно спросил Пьетро, и мы все, включая наследника, потупили взгляд. – Я надеюсь, что моя преемница будет исполнять обязанности нотариуса в соответствии с законом и совестью, хранить профессиональную тайну, в своем поведении руководствоваться принципами гуманности и уважения к человеку.
Больше ничего нового Пьетро не сказал, отдал бумагу Немо и что-то долго ему объяснял, подозреваю, что особенности оформления наследства. Мой мастер и так это все прекрасно знает, но в такие тяжелые моменты ты, как правило, забываешь даже простые вещи. Он рассеянно кивал и нервно сжимал завещание своего приемного отца.
Аккольте к этому моменту пришел в себя и теперь задумчиво рассматривал запретительную метку на надгробии.
– Юрианна. Можно тебя на минуту? – подозвал меня наследник, и я не посмела ослушаться.
Сейчас мне даже хотелось отвлечься от всего произошедшего.
– Слушаю вас, ваше высочество.
– Хах. После Пьетро Николози и ты вполне можешь начинать называть меня Алессандро, – ухмыльнулся наследник. – Суровый старичок, да?
Я кивнула. Интересно, почему Торрагросса поехал делать завещание в соседний город, когда в Фероци вон сколько действующих нотариусов, а до Вицино добрых часов пять верхом.
– Вы что-то хотели, герцог Аккольте? – поторопила я наследника, поглядывая на горизонт. На сколько я опоздаю сегодня на работу? Хотя кого я обманываю, у меня не толпится народ у дверей, а жирные дни ждут других нотариусов.
– Алессандро, – поправил меня мужчина. – Мы же договорились.
– Хорошо, – только и ответила я, потому что назвать герцога просто по имени у меня язык не поворачивался.
Он это понимал, и особо не наседал.
– Расскажи про метку, которую поставил Пьетро. Что конкретно она дает и каковы последствия взлома и насильственного призыва духа того, кто обезопасил себя таким символом?
– Все просто… – Я запнулась, потому что так и не смогла обратиться к племяннику короля по имени. – Только нотариусы обладают достаточной силой и властью, чтобы навсегда закрыть для души путь обратно. Нам объясняли это на третьем курсе. Сейчас расскажу, как работает метка. Во-первых, есть ужасные последствия за попытку взлома, это доводят до всех, у кого есть дар призывать мертвых.
Я начала перечислять, загибая пальцы:
Попытка взлома метки способным к призыву магом карается десятью годами тюрьмы и лишением всех титулов и фамилии.
В зависимости от силы нотариуса, наложившего метку, последствия для взломщика могут быть самыми разнообразными: от легкого обморока, до остановки сердца и потери магических способностей.
Взломщик навечно заклеймен печатью Падальщика.
Все это я тоже узнала от моего мастера. Видимо, каждый мой новый шаг в этом мире будет отдавать горечью и сладостью наших с Немо воспоминаний.
– Я жутко волнуюсь, Юри. Моя первая пара у студентов…
Мой друг нервно теребил ворот мантии, я же была в предвкушении. Теперь мы определенно будем видеться чаще.
Уже тогда на нас поглядывали с осуждением. Аспирант сомнительного происхождения и студентка из богатой семьи. Ничего хорошего! И всем плевать, что мы дружили уже несколько лет.
– Я всегда тебя поддержу, ты же знаешь, Немо.
– Знаю.
Он всегда тепло и искренне улыбался мне. Непохоже, чтобы я отравляла ему жизнь. Или я была настолько слепа и эгоистична?
В тот день он хотел произвести впечатление на студентов и повел нас на университетское кладбище, чтобы рассказать про запретительные метки на могилах.
– Зажиточные и уважаемые граждане предпочитают заказывать у нотариусов особую услугу – запрет на призыв, – на ходу начал рассказ Немо.