Ностальгия по осенним дождям

Владимир ТУРУНТАЕВ

НОСТАЛЬГИЯ ПО ОСЕННИМ ДОЖДЯМ

Мемуарное повествование

Да, были люди в наше время…

М.Ю. Лермонтов

«При советской-то власти порядок был!..»

Из разговоров

От автора

Как известно, в конце 20-х и начале 30-х годов прошлого века в нашей деревне под флагом борьбы с кулачеством была репрессирована самая трудоспособная часть крестьянства, более миллиона «кулацких» семей вместе с детьми были сосланы на Север. Потом был голод, потом война, на фронтах которой погибла большая часть уцелевшего от репрессий мужского населения деревни. Так что к концу 40-х в сельских местностях был большой дефицит рабочих рук, и к полевым работам волевым порядком теперь привлекались горожане. Это стало традицией: летом целыми коллективами ездили на прополку, осенью на копку картошки и уборку овощей. Студенты и школьники-старшеклассники освобождались на это время от учебы, а служащие от своей основной работы.

Тогда же, в послевоенные годы, возник миф о том, что наш русский мужик ленив, много пьет и при первой возможности норовит удрать в город.

Каюсь, я верил в этот миф и когда был школьником, и в студенческие годы, и уже будучи журналистом. Верил до тех пор, пока не устроился на работу в журнал «Урал» внештатным литконсультантом и не сделался волею судьбы (или случая), как бы по совместительству, кем-то наподобие разъездного очеркиста, не обремененного никакими социальными заказами: редакция журнала предоставляла мне полную возможность самому решать, о ком, о чем и как писать. В советское время это было большой редкостью. Даже сквозь вездесущую цензуру удавалось иногда прошмыгнуть, этак бочком.

Встречался я и с простыми сельскими тружениками, и с руководителями хозяйств, и с первыми лицами районов и областей, и с опальными подвижниками из той породы, что, как говорится, на костер готовы пойти за свои убеждения.

А две невероятно тяжелые уборочные страды (тяжелые не только из-за нескончаемых дождей) от звонка и до звонка провел непосредственно в комбайновом отряде самого обычного колхоза — увидеть собственными глазами, как относится к своим прямым обязанностям каждый участник уборочного конвейера. С особым пристрастием я приглядывался к комбайнерам и их помощникам. Две уборочные страды — это, в общей сложности, более ста календарных дней. Все это время я видел перед собой прекрасных, исключительно трудолюбивых и на редкость терпеливых людей. И не видел на работе в поле ни одного пьяного. Не было также зафиксировано ни одного случая прогула. А какие замечательные помощники были у комбайнеров, почти все — школьники-старшеклассники. С каким энтузиазмом они работали, как переживали, если из-за дождей или поломок работу приходилось приостанавливать.

Но вот оказия: при всем энтузиазме и трудолюбии коэффициент полезного действия этих замечательных людей был чрезвычайно низок. Чрезвычайно низка была производительность их труда. Вот это, а не «природная леность» русских мужиков, по моему глубокому убеждению, и было главной, самой жгучей проблемой нашего тогдашнего сельского хозяйства. Проблемой, ни в коей мере не решенной ко времени перестройки, и потому в 90-е годы случилось то, что случилось. Надеюсь, тем, кто прочтет нижеследующее повествование, не понадобится особых пояснений.

Я обозначил эту свою работу мемуарным повествованием, поскольку все, о чем здесь повествуется, неразрывно связано с моей собственной жизнью, я вижу себя среди своих героев таким же действующим лицом, как и они сами. Я не сидел за штурвалом комбайна, не молотил, однако по мере сил и способностей делал то, что и полагалось в подобных обстоятельствах делать человеку моей профессии. Хорошо или плохо делал — не мне судить.

В данном повествовании нет «художественных» домыслов, все описанные события имели место в реальной жизни, все мои герои и антигерои, как и второстепенные упоминаемые здесь лица, выведены под своими собственными фамилиями и именами.

1. Симптом

В июле 1962 года зам главного редактора «Урала» Виктор Александрович Стариков неожиданно предложил мне съездить в командировку. В Оренбургскую область, на целину.

— Проветришься, а заодно напишешь для журнала очерк, — с поощрительной улыбкой молвил он.

А мне, внештатнику, да в то время еще и не члену Союза писателей, не положены были командировочные, о чем я был предупрежден при поступлении на работу. Но случилось так, что Тот-Кому-Положено заболел в поезде и, не доехав до целины, вернулся домой.

— Да утрясли мы твой вопрос, съездишь в порядке исключения, — сказал Стариков, этак небрежно поведя рукой из стороны в сторону. — Считай, что тебе сильно повезло, а то когда бы еще…