Ностальджинавты

Но я сейчас вернулась к более важной проблеме:

- Почему ты все-таки решил пойти на бал, Гар? Ты ведь в жизни не ходил на стадион, не покупал "книгу года" и не совершал прочие глупости.

- Потому что на прошлой неделе случилось нечто зловещее. Я сидел в своей комнате и размышлял о Времени, о том, что световые эффекты перед появлением дамдамов очень напоминают то, что происходит, когда я ставлю в микроволновку кружку с металлическим ободком, и тут у меня едва челюсть не отвисла... Я увидел, что в комнате кто-то есть. Дамдам.

- Ошибся адресом? Он покачал головой.

- Он смотрел на меня и улыбался. - Гар вздрогнул. Гар был прав. Внезапное появление дамдама - воистину зловещее событие.

- Может, тебя убьют?

- Ну, конечно, убьют. Видишь, я уже покойник. Если не считать ностальгии, то пока у путешествий во времени есть лишь одно применение расследование нераскрытых преступлений. Практическое значение - нулевое. Судите сами: если дамдам возникнет рядом в тот момент, когда вы деловито вентилируете старушку ледорубом, вы ведь не станете восклицать: "Ах, меня застукали!". Вы скажете: "Клево! Значит, мне двадцать пять лет сходило это с рук!". А для среднего преступника и тем более для среднего тинейджера двадцать пять лет - почти вечность.

- Ладно, тогда давай считать это моментом твоего Великого Откровения. Кекуле и змея. Ньютон и яблоко.

Я недобиралась давать Гару волю и поощрять его склонность к раздуванию своего "эго". Ну и что с того, что коэффициент его интеллекта больше валового национального продукта страны размером с Боливию? По всеобщему мнению, он остается придурком, который не ходит на свидания, потому что ему не с кем этим заниматься. В глазах неандертальцев он посмешище. Неудачник, чьи лучшие друзья настолько беспомощны, что способны общаться с ним только через модем. Но, разумеется, у него есть я. Девушка, для которой преподаватели давно приготовили штемпель "плохое поведение".

- Ты ведь не забудешь старых друзей, когда у тебя в каждом кармане будет по Нобелевской премии?

И тут кое-что произошло. Воздух замерцал, и за соседним столиком появился дамдам. Он буравил нас взглядом долгие тридцать секунд, прежде чем исчезнуть.

- Ого! - воскликнула я. - Не сохранить ли мне обертки от соуса? А вдруг я когда-нибудь смогу выручить за них яхту?

* * *

Когда я пришла домой, мать возилась на кухне.

- Эй, ма! - крикнула я, плюхаясь перед телевизором и сразу включая канал "Товары по почте", чтобы поприкалываться над финтифлюшками для коллекционеров. - Эй, ма, можно мне вечером пойти на бал?

С того дня, когда я обозвала директора школы "тоталитарным бэббитоидом", мне устроили нечто вроде домашнего ареста по вечерам. Меня даже собирались исключить, но кто-то все же объяснил директору значение этих слов, и на исключение мой поступок не потянул.

На экране некий ископаемый представитель "Семейства Партридж" втюхивал какие-то виниловые сувенирчики, внушающие болванам гордость за то, что они американцы.

- На бал?

Я аж подпрыгнула от неожиданности. Мать примчалась из кухни, даже не стряхнув с рук муку. Она смотрела на меня так, точно вот-вот заплачет.

- Да, на бал.

Она принялась нервно вытирать руки фартуком.

- Тогда мы прямо сейчас побежим делать тебе прическу, потом поищем платье, и...

- Погоди. Я пойду с Гаром и надену черное платье.

Ее лицо сразу изменилось, и мне едва не стало стыдно. Я даже не представляла, насколько сильно подействует на нее слово "бал". Условный рефлекс. На одну секунду я стала нормальной дочерью, возжелавшей нормального мира, состоящего из нарядов, парней и вечеринок, а не каким-то там подменышем, мечтающим заниматься журналистикой и коллекционировать татуировки.

Однажды предки даже отвели меня сделать анализ крови, ибо почти убедили себя, что меня случайно подменили в родильном отделении.

- Так можно пойти?

- Иди, - вздохнула она. - Делай, что хочешь. И помни: от колледжа тебя отделяет всего семьдесят два дня Семейного Позора.

- Спасибо, мам. Когда ты шутишь, я даже готова поверить, что мы родственники.

Она вздрогнула, направилась было на кухню, но внезапно остановилась.

- Знаешь, на что я надеюсь? - спросила она. - Я надеюсь, что ты появишься на балу - то есть "ты" из будущего - и расскажешь самой себе, как погубила свою жизнь. Я очень надеюсь.

И тут вздрогнула я. Потому что подумала о всех этих кретинах, которые соберутся на двадцать пятую годовщину окончания школы и дружно рванут полюбоваться на свой блистательный выпускной бал. Не все, конечно, а те, кто к тому времени не помрет, не разорится и не превратится в полного неудачника. А я не желала стоять в толпе ухмыляющихся придурков, махать руками и показывать фотографии больших семей, больших машин и больших коттеджей.

- Я этого не сделаю, - пробормотала я. - Даже через двадцать пять лет.

Но, с другой стороны, если мне захочется снова полюбоваться выпускным балом, то, может, у меня хватит наглости явиться туда в наряде из виниловых сувениров "Семейства Партридж"?

* * *