Носорог

Я бухнулся обратно на лавку и, вздохнув, полез в бумажный пакет за пирожками. Такой стресс надо заесть. Срочно.

— Да, Грым! — хафл вдруг снова оказался рядом… ну, как «рядом»? В перше[2] от меня. Я отложил надкушенный пирожок и вопросительно уставился на этого баламута. — Я чего тебя искал… Заработать хочешь?

— Сколько? — прохрипел я. Падди растянул губы в широкой улыбке.

— На выкуп невесты не хватит, а вот на костюм… — протянул он, но, заметив, что я выворачиваю булыжник из брусчатой мостовой, тут же стёр улыбку с лица. — Стоп-стоп-стоп. Я всё понял! Серьёзно, Грым!

— Ну? — положив камень на лавку рядом с пирожком, я хмуро уставился на мелкого.

— М-м… в общем, дед требует, чтобы я завтра сопроводил Фари на её первые переговоры с поставщиком. А я… у меня договорённость о встрече с одним торговцем алхимическими ингредиентами. В общем, не успеваю я и туда, и туда. Даже порталами… у меня просто сил не хватит.

— Я… с Фари? — выдал я самое логичное предположение, но хафл, хоть и понял мою корявую речь, всё же отрицательно покачал головой.

— Не. Первые переговоры — дело такое… почти семейное, — проговорил он. — Кто-то из взрослых родичей обязательно должен быть рядом. Я бы хотел, чтобы ты наведался к моему контраген… в смысле, к моему торговцу. Деньги и список покупок я тебе дам…

Я взялся за блокнот, и Падди, поняв, что получить в лицо булыжником ему уже не грозит, подошёл ближе.

— Почему не хочешь перенести свою встречу? — написал я. Хафл пробежал взглядом по записке и вздохнул.

— «Резвый Скечуа» — это пароход, на котором прибудет торговец, зайдёт в Пампербэй завтра днём. А на закате, пополнив запасы провизии, продолжит рейс. И Греймур вместе с ним. Переговоры же могут затянуться не на один час… да и оставлять Фари одну в порту, пусть и ненадолго… сам понимаешь, идея не из лучших. Не то место.

— Сколько? — черкнул я. Падди задумался.

— Скеллинг, если просто привезёшь заказанное, и два фарта с каждого выторгованного скеллинга. Или…

— Не тяни кота за хвост, мелкий, — вручая записку хафлу, я фыркнул.

— Если вложишь в покупку ещё и свои средства, то могу предложить четверть от стоимости зелий, что я изготовлю из купленных тобой ингредиентов, — пожевав губами, предложил он. Вот же… мелкий, жадный хафлинг!

— Половину, — прохрипел я. Зелья, приготовленные магом-алхимиком, конечно, штука недешёвая, даже очень недешёвая… видел я их в продаже. Ну, так и ингредиенты для них тоже не фарт и не два стоят. И где гарантия, что я хотя бы просто отобью свои вложения?

— Треть, — азартно предложил Падди.

— Две пятых, — вывел я в блокноте и, чуть помедлив, дописал: — и по одному пану с каждого выторгованного для тебя скеллинга.

— Идёт! — чуть подумав, кивнул белобрысый. Я же вновь взялся за карандаш.

— Учти, я не алхимик, так что за качество предоставленного твоим контрагентом товара ответственности не несу.

— За это не волнуйся, — небрежно махнул рукой Падди. — Я Греймура давно знаю, он не подведёт. Собственно, потому и работаю именно с ним. Товар у него всегда качественный… жаль, что он редко в Тувре бывает.

— Что ж, тогда жду список, деньги и письмо к этому твоему Греймуру, — написал я, и хафл просиял.

— Деньги — вот, — в мою руку упал кожаный мешочек с монетами. — А письмо сейчас напишем.

Падди выудил из возникшего перед ним облака портала пенал и чернильницу, после чего, согнав меня с лавки, разложил на ней принадлежности для письма и, вытащив из кармана список покупок, принялся писать послание прямо на его обороте. Шустрый мелкий.

[1] Граунди — название говора присущего жителям Граунда и обитателям Дортмутских доков.

[2] Перш — мера длины, равная четырём рядам или двенадцати стопам.

Глава 5. Что кажется, чем окажется

Боцман Гарни, массивный одноглазый орк, прекрасно знал, как его кличут матросы «Резвого Скечуа», и лишь усмехался, прикусывая чёрный как смоль длинный ус, заслышав тихие матерки в отношении некоего «Коргёра[1]». Само собой, ни одна из «мартышек» или «трюмных крыс» не осмелилась бы назвать его так в лицо без последствий для собственных физиономий, но… плох тот боцман, что не знает своего прозвища, гуляющего среди матросни. А Гарни считал себя отличным боцманом. И честное слово, у него были для этого все основания. Проданный городской общиной Нимма в юнги франконского военного флота, Гарни, бывший тогда мелким орчонком-сиротой, застал закат парусного флота и изрядно полетал «мартышкой» по вантам и реям, прежде чем «дорасти» до палубной работы, для которой требовалась недюжинная сила и определённый опыт. Свой десятилетний контракт на военном флоте он закончил палубным мастером на пароходофрегате «Стремительный», и перешёл в торговый флот.