Носитель Искры. Враг моего врага

Из десяти с небольшим тысяч человек, присутствовавших на территории замкового комплекса на тот момент, около четырёхсот умерло во время нападения культа. Падающие на головы камни, всеохватывающий пожар и полубезумная толпа — это не шутки. В результате столкновения культистов с Лазом погибло ещё около семисот, не считая убитых им Мастеров: от шальных заклинаний, изредка пробивавших защитный купол, а также всё-таки проросших магических лиан. И ещё больше двух с половиной тысяч человек умерло от рук тех, кто их совсем недавно защищал, причём бо́льшая часть совершенно бессмысленно, просто потому что им не повезло родиться без магического дара.

Геата, естественно, оказалась в числе выживших. Потенциальный Мастер и внучка министра, у неё не было и шанса погибнуть при любом развитии событий. Однако после того дня она полностью и бесповоротно разочаровалась в стране, в которой жила и которую совсем недавно так любила. Будь она постарше, не имей такого большого и чистого сердца, не вырасти в почти стерильных условиях высшего общества и стабильной, ни о чём не переживавшей семьи, вероятно произошедшее не стало бы для неё таким, в плохом смысле этого слова, откровением. Шира, которая была ненамного старше Геаты, восприняла произошедшее куда легче. С детства привыкшая к несправедливости мира и смехотворности тезиса о чистоте власти, она лишь получила подтверждение тому, о чём и так знала или по крайней мере догадывалась. Да, староста класса мини-Мастеров тоже далеко не сразу отошла. Ещё больше полугода ей снились кошмары, в которых её убивают Мастера Эрда за отказ дать клятву души. Но в итоге она приняла произошедшее и продолжила жить также, как и раньше.

А вот Геата так не смогла. Слишком сильно было её разочарование, слишком велика пропасть между реальностью и тем, что она представляла себе раньше. Она не бросила учёбу и не сбежала из дома. Не в последнюю очередь благодаря общению с Саймоном Сваном, он же страшнейший террорист современности Лазарис Морфей, Геата понимала, что действовать сгоряча — это самая большая глупость, какую она только может совершить.

Наоборот, она с удвоенным и утроенным усердием взялась за улучшение своих навыков, быстро обогнав Ширу и став лучшей студенткой группы. Больше её нельзя было увидеть, праздно лежащей на травке в парке и наблюдающей за облаками, а в общежитие она почти каждый день возвращалась за полночь, истратив все силы: физические, магические и ментальные — на тренировочном полигоне. И в совокупности с тем, что талантом Геату природа тоже ни в коем случае не обделила, подобное усердие позволило ей стать Мастером всего через пять лет после завершение академии. Подчинить душу до тридцати было достижением даже в современной Сфарре, тем более что по факту Геате в момент становления было всего двадцать четыре.

Она этого, конечно же, не знала, но она опередила даже самого Лаза, который стал Мастером вскоре после двадцатипятилетия. Подобных случаев во всей истории Эрда было меньше десятка и девушке действительно было чем гордиться. И не удивительно что её так настойчиво отговаривали от должности Мастера-курьера. Тем более что специализацию своей душе Геата смогла присвоить редкую и востребованную, связанную с ментальной магией, став Мастером Контроля. С таким потенциалом и талантом её бы с распростёртыми объятьями приветствовали бы где угодно, от администрации императора до тайной службы. Но она выбрала должность курьера. Немного иронично было то, что именно из-за её дедушки, так долго и упорно настаивавшего на иной стезе, после того, как он всё-таки смирился с решением внучки, Геату больше никто не пытался переубедить. Если бы на её месте была та же Шира, не имевшая родственника-министра, то мнение девушки стали бы слушать далеко не в первую очередь.

Тем не менее, благодарить деда Геата не собиралась. Максимализм юности и лишь укрепившееся за восемь лет разочарование во власти Эрда не давали ей спокойно оценить происходящее и осознать добрые намерения старика. По убеждению девушки её дед, естественно, собирался перетащить внучку на сторону всего такого злого и порочного правительства. И она этому противилась всеми возможными способами, выбрав такую работу, на которой будет приносить империи как можно меньше пользы. Не слишком убедительный протест, что и говорить. Но становиться преступницей или идти в наёмницы Геата тоже не видела возможным. Как бы там ни было, даже осознав порочность власти, даже став Мастером, она оставалась двадцатичетырёхлетней девушкой, ни разу за всю свою жизнь не совершившей преступления серьёзнее использования магии для похищения пачки сухариков с полки. И то на следующий день, снедаемая чувством вины, она вернулась в тот магазин и тайком подкинула на прилавок деньги за украденное. Такой как она было буквально физически некомфортно от мысли о противостоянии власти как-то иначе, нежели молчаливым бойкотом.