Нортумес. История Призрачного трона

Это не тот Ленск, что он знал и помнил. Это другой город, другой мир, здесь он прежде никогда не бывал. Его родной Ленск, не просто потерян – слишком много времени прошло.

Ленск, где родился он, даже в этом времени, уже не существует. Время идёт, мир меняется. Родной для него Ленск, давно стал совершенно другим городом. Он мог разрастись, мог полностью исчезнуть, а дом, где он родился и вырос, почти наверняка, в природе уже и не существует.

– Какого хера? – Проворчал вампир, поднимаясь на ноги. – Хули меня так на ностальгию пробило? – Ответа он не знал, но, почему-то, хотелось ещё раз увидеть родные края. Вновь пройти по улице, где впервые поставил шишку, где первый раз в жизни, со счастливым детским смехом, он прыгнул в грязную лужу, а мать высунулась в окно и потребовала немедленно вернуться домой, что б получить на орехи за вымазанную в грязи одежду. Вновь увидеть улицу и дом, где впервые поцеловал девушку – ту самую, с которой за час до этого потерял девственность…, и нафига поцеловал? Та и сама удивилась…, увидеть бы снова тот закуток, где он впервые попробовал героин и тот дом, где впервые умер один из тех, с кем он принимал наркотики. Он не помнил лица того парня, не помнил даже, парень ли то был или нет? Но увидеть бы, посмотреть снова на свой родной город, родной мир. Наверное, это единственная его память, которая действительно практически исчезла, может быть, поэтому он так тоскует от того, что не может вспомнить…

– Пиздец какой-то. В натуре, надо срочно выпить. Что-то мне не нравится эта херня. Говорят, перед смертью народ своё самое далёкое прошлое вспоминать начинает…

Мысль о возращении из отпуска, туда, в Мироздание, что корчится в жёлтом огне Исхода – как-то стремительно расхотелось ему даже думать об этом.

– Вон! Вон этот хуила прихуевший! – Крикнули из подъезда и целая ватага мохнатых, сильно помятых бобиков, ринулась в атаку.

Не глядя, Штык поднял пистолет, грянул гром выстрела. Кто-то вскрикнул, послышался топот и всё стихло. Оглядываться и интересоваться задело кого или нет, Штык не стал. Какое ему дело? Людей ведь в мирах – пруд пруди. А он такой один. Секунда его времени гораздо дороже целой сотни человеческих жизней. Всегда так было – потому что он очень уникальный и важный, особенно в своих глазах. Однако так верно как сейчас, это не было никогда. Он – Призма, именно он способен аккумулировать и многократно усиливать энергию всей Сотни. С ним, Сотня может сжигать миры как спички. Без него – это просто сотня вампиров, владеющих магией. Что конечно, само по себе уникально и серьёзно, но только с ним, Сотня становится реальной мощью, столь огромной, что в дни Исхода, они могут на равных сражаться там, где обычно требуется кто-то из числа Великих, кто-то из числа могущественных Богов Мироздания.