Нора (СИ)

Попова Юлия Александровна Нора

Нора

- Что ты видишь?

- Что-то яркое... больно смотреть... так режет глаза.

- Что это? Что это, Нора?

- Я не знаю... Что-то такое... огромное!

- Отойди немного назад.

- Я не могу... Не могу...

Молчание. Вздох.

- Тогда на сегодня все.

Три хлопка.

Нора ловко вскочила с неуютной кушетки, обтянутой клеенкой, так, что ее тоненькие косички заболтались в воздухе как веревочки.

Она выскользнула из сухого кабинетного воздуха, быстро сбежала вниз по широкой мраморной лестнице и выскочила во двор. Сырость и прохлада! Как хорошо! Только влага дает жизнь, только осенью, когда ее в избытке, чувствуешь, что дышишь, что по-настоящему живешь. Как, наверное, бывает только в последние минуты жизни... Нора любила это время года, осень была для нее чем-то вроде кислородной подушки для того, кому смертельно не хватает воздуха.

После всех этих сеансов - ярких и огромных - она помнила только то, что ее окружало и по сию пору: больница из серого камня с крашеными тяжелыми дверями, полудикий заросший дворик вокруг нее, нескольких безнадежно застрявших тут больных и не менее безнадежных докторов. А до этого - ничего: пустота, которую даже не с чем сравнить. А ведь все в мире заполнено чем-то. Даже вакуум в космосе содержит в себе какие-то взвеси.

************************************************************************************

...Конечно, это было осенью! Только осенью в редкие погожие деньки солнце может светить так ярко. Летом оно роскошно и вальяжно, как важная, богатая дама на курорте. А осенью, в предчувствии неминуемой гибели своей, оно светит искренне, отчаянно, изо всех сил, словно пытается отдать все припасенное летом тепло, оказавшееся нерастраченным, бесполезным.

Мама привела меня к воротам. Хотя, точнее, это была арка - старая кирпичная арка. Ворот в ней не было, а по бокам арки печально скрипели пустые ржавые петли. Штукатурка местами осыпалась, оголяя грязно-рыжий кирпич. Какое таинственное место... Мама велела мне ждать, а сама ушла по узкой асфальтовой дорожке вглубь сада, казавшегося заброшенным. "Как Алиса в маленькую дверцу, ведущую в сказочную страну", - подумала я тогда. Мне стало любопытно, что же там, вдалеке, где заканчивается дорожка. Я не выдержала и пошла вслед за мамой. Я шла не спеша, чтобы не нагнать ее. Вдоль дороги по обеим сторонам качались огромные тополя. Они скрипели, как скрипят под стариками кресла-качалки на верандах. Длинными, скрюченными от старости и ветров ветвями тополя цеплялись за помпон на моей шапке. Я ловко уворачивалась и смеялась, дразня их. Тополя досадливо вздыхали, притворяясь, что сдались, но тут же вновь выбрасывали свои ветви - преграждали мне путь. На газонах прели опавшие листья - я ненадолго задержалась возле них, чтобы полюбоваться. Они нежились в последнем тепле этой осени... Вскоре за деревьями показалось трехэтажное серое здание с шестью колоннами, похожее на театр. Массивные двери густо-зеленого цвета преградили мне путь. Я дотянулась до ручки, дернула ее. Но дверь даже не дрогнула. Неприятное предчувствие охватило меня: мне вдруг показалось, что маме нужна моя помощь. И я упорно стала тянуть ручку на себя. Дверь не поддавалась. Обессилев, я присела на корточки, прислонившись спиной к косяку. Сколько времени я провела так, не знаю. Но внезапно дверь скрипнула, и на пороге появился длинный человек, белый от макушки до пят. Он молча взял меня за руку своей холодной и сухой рукой и повел меня внутрь. Сначала мы прошли через холл первого этажа, мимо старенького лампового телевизора, возле которого, раскорячившись, словно пни, стояли пустые разномастные стулья. Затем поднялись по широкой мраморной лестнице с перилами - о, как она контрастировала со стенами, на которых от сырости пузырями вздымалась матовая коричневая краска!

Мамы нигде не было. Запрокинув голову, я спросила у незнакомца:

- Сударь, вы не подскажете, где моя мама?

Сверху раздалось какое-то мычание. Но я не стала переспрашивать. Я подумала, что это будет невежливо. Я вообще с некоторой настороженностью вступаю в разговоры с незнакомыми людьми, и делаю это только в случае крайней необходимости. От незнакомцев можно ожидать чего угодно. Вот деревья или птицы - совсем другое дело.

Я шла с длинным человеком по холодному коридору. Гулкое эхо от наших шагов звенело, перекатываясь по стенам. Должно быть, так звучит пустота... Мама стояла у окна, прижав сложенный носовой платок к своим губам. Она осторожно, словно боясь вспугнуть меня, подошла и обняла меня:

- Нора, тебе нужно остаться здесь... ненадолго. Доктор сказал, что необходимо подлечить твой желудок. Помнишь, как часто тебя тошнило?

Я отрицательно помотала головой. Но мама будто не заметила этого.

- Так вот, тебя подлечат, и я заберу тебя. Хорошо?