Non Cursum Perficio (СИ)

На ступеньках крыльца у второго подъезда обнаружилось нечто странное: три облезлые эмалированные миски, налитые то ли мутной водой, то ли испортившимся бульоном. В одной лежала разбитая на несколько кусков галогеновая лампа, в другой – скрученная в ёжистый моток ржавая железная проволока. Третью же накрывал вырванный из тетрадки листок с кривой надписью чёрным маркером: «Отпустите Сильву!». Ставя на ступеньку ниже свой ковшик с кашей, я ощущал себя полным идиотом – и при этом знал, что совершаю нечто на редкость осмысленное. Что-то, что будет воспринято этим миром всерьёз.

Называйте это как хотите, интуицией, седьмым чувством или обострённой реакцией на флуктуации причинно-следственного поля. Но это есть у всех нулевиков, и это есть у меня…

Я поднял голову и посмотрел на втыкавшийся в хмурое небо кирпичный десятиэтажный корпус с тёмными окнами. Как же всё-таки туда попадают его обитатели – тот же самый комендант, например? Должно быть какое-то простое объяснение, прямо-таки элементарное. Норд учил меня: если хочешь что-то спрятать, держи это на виду. Или в таком месте, где это не будет привлекать внимания или кому-то мешать. В глубоких раздумьях я раскопал в кармане брюк помятую сигарету, сохранившуюся, видимо, с тех времён, когда я в очередной раз забыл о том, что бросил курить. Но в зажигалке не было газа, и я раздражённо швырнул пахитоску в сухую траву. В голову всё лезли какие-то глупости типа «Водичка дырочку найдёт». Ничего умного не придумав, я в обход мисок вскарабкался на крыльцо. И, как и сутки назад, пошёл по кишкообразному коридору с ободранными стенами – кое-где на них остались фрагменты плитки. Через пять шагов у меня нестерпимо зачесался затылок и возникло непреодолимое желание нервно обернуться. Но я только покрепче стиснул зубы и уставился себе под ноги, на усеянный битыми стекляшками, щепками и кусками извёстки цементный пол. И, сделав ещё шаг, очутился у тонкой, едва заметной линии, шедшей поперёк коридора. Узкая, не шире ногтя, тусклая металлическая полоска пересекала подъезд, словно черта Рубикона. Значит, вот он, срез реальности, горизонт проекции странного коридора…

Опустившись на корточки и подсвечивая себе телефоном, я нашёл загнутый уголок полоски, без особой надежды подцепил его пальцами, и… с неожиданной лёгкостью оторвал почти половину! После чего пришибленно замер, съёжившись на корточках и втянув голову в плечи в ожидании обрушения подъезда, появления коменданта и всяких других ужастей. Через пару минут, так и не дождавшись, я радостно обнаглел и дёрнул за окантовку теперь со всей силы, отрывая её до конца. Ладони ожгло огнём, на цементный пол брызнула кровь, и я со вскриком отпустил чёртову железку – другой край металлической полоски уходил под глухую стену. Убейте меня, если я хоть что-нибудь понимаю…

Промокнув ссаженные ладони платком, я уставился на эту стену.

Что-то в ней было неправильным. Неплохое знание архитектуры и топографии взывало к моему разуму. Пепел Антинеля стучал в моё сердце… Конечно, без датчиков и генератора накачки магнитного поля вскрыть искусственно возведённый барьер нельзя. Как и сделать прокол пространственной складки или слить две грани. Нулевые физики не занимаются стенохождением или перебросками из мира в мир без килограммов сорока железа, электродов, компьютерной памяти и предварительных расчётов портала и картосхемы пространств. А Сао Седар (надпись в скобках: красивый и умный я!) – занимается. Потому что физик-нулевик от природы, а не в соответствии с дипломом.

Итак, дано: стена кирпичная, судя по звуку, в полтора кирпича. За ней – искомый холл второго подъезда. Задача – миновать эту стену. «Элементарно, Ватсон», – подумал я, вытягиваясь во весь рост и прижимаясь боком к стене. Боком не так страшно и меньше риск зацепиться ушами за какую-нибудь электропроводку, в оной стене находящуюся. Хорошо, что пряжки на туфлях медные, проще будет сосредоточиться…

Я давно уже этого не делал. С тех пор, как на спор с хирургом Баркли без использования любой аппаратуры проник в охраняемую квартиру к Джереми ла Пьерру и принёс оттуда генеральский носок с вышитым Винни-Пухом. Трофей, кстати, до сих пор валяется где-то у меня в комнате, а проспорившему Баркли пришлось неделю мыть за мной посуду… А потому что не надо никогда спорить с физиком-нулевиком! Особенно с таким великим, как я. Вот.

Ладно, прочь, воспоминания, пора браться за дело. Вдох, выдох. Закрыть глаза, окунуться в течение энергии… Медные ящерки-пряжки на туфлях вздрогнули и развернулись мордочками на магнитный полюс, по коже прошёл озноб, пульс возрос до тысячи ударов в минуту, совпадая с частотой колебаний нуль-поля. Со стороны могло показаться, будто чья-то невидимая рука одним взмахом стёрла Сао Седара из коридорного пейзажа – сейчас сторонний наблюдатель увидел бы не меня, а некое еле заметное мерцание воздуха.