Non Cursum Perficio (СИ)

-Майло она сразу уничтожит. А меня, может, не сразу. В конце концов, у нас была искренняя и очень светлая любовь. Ландыши, ландыши, светлого мая привет… – Бонита весьма поспешно утратил всякий интерес к Диксону, чтобы не провоцировать того на дополнительные расспросы, но Камилло было уже не остановить. Если к тайнам Рыжика и к его предыдущей жизни Диксон относился весьма трепетно, то с Бонитой никакого резона церемониться не было. Раз сказал «А», пусть теперь дальше весь алфавит произносит.

-Она – это кто? – голосом проводящего инвентаризацию золотовалютных резервов ОБЭПовца спросил Диксон, скрестив руки на груди и взирая на Поля с такой хладнокровной уверенностью в своём праве спрашивать, что у Бониты язык не повернулся отшить этого старикана.

-И что в тебе мягкого и пушистого нашёл Норд?.. – абстрактно возмутился Бонита куда-то в сторону дверей, потом запустил пятерню в кудри и со вздохом сообщил:

-Поясняю для лиц, нечаянно пропустивших первый десяток тысяч серий нашей местечковой «Санта-Барбары». Она – это госпожа Элен Марилетта Ливали. Самая восхитительная и при этом самая кошмарная ошибка моей молодости. А может, и всей жизни. Мне нужно встретиться с Ливали – причём раньше, чем Игла и Стрела воткнутся в одну и ту же точку на карте Некоуза… или пока они не вонзятся в сердце своей нечаянной жертве. Читай надпись в скобках – тебе, мой усатый друг. Ибо ты здесь неизбежный чужак, ты вне нашей давней взаимосвязи.

-Но я и Рыжик… – попытался возразить Камилло, слегка испуганный неожиданно серьёзным тоном Поля, но Бонита остановил Диксона резким жестом руки. Его серые глаза вновь смотрели жёстко и холодно, словно у целящегося снайпера, и в них была та замораживающая сердца и губящая надежду квинтэссенция свинцовости, что бывает лишь у ноябрьского неба. Лёд, сталь и предчувствие беды были в глазах у Поля Бониты – и Камилло понял, отчего тот так не хотел расставаться со сладостной, кружащей голову лёгкостью, что дарит шампанское из серебрянки…

-Камилло, тебе может очень-очень сильно не понравиться то, что я сейчас тебе скажу. Ты не будешь грызть свою шляпу и сквозь злые слёзы доказывать мне, что я не прав и вообще сволочь, раз такое говорю? – тихо и жёстко осведомился Поль, складывая вместе кончики указательных пальцев. Они с Диксоном сидели, нагнувшись друг к другу, так что Камилло ощущал терпкие и горьковатые ароматы миндаля и сигарет – ими пах клетчатый пиджак Бониты. А вот спиртное совсем не чувствовалось – странно, если вспомнить все сегодняшние выходки и демарши Поля.

-Слушай, ты же четверть часа назад, прости за откровенность, был просто в зюзю пьян!

Диксон в сомнении почесал усы. Ему в этот момент страшно хотелось захлопнуться в своей ракушке, спрятаться в стабильности и безмятежности обкатанного за годы существования. И никуда не ехать, ничего не искать,… но так бы поступил Диксон образца «два дня обратно».

Он абстрагировался бы от полного непредсказуемостей мира за стенами квартиры, и жил бы себе припеваючи с домашним Рыжиком подмышкой. Ну, или с время от времени приходящим к нему в гости Рыжиком – потому что непоседливая натура найдёныша вряд ли позволила бы ему долго и счастливо сидеть на одном месте и наслаждаться покоем. И, пока с ним не случилась Перемена, Камилло всерьёз задумывался над тем, как бы так деликатно избежать необходимости таскаться за Рыжиком по дорогам и весям, словно нитка за иглой, не разрывая при этом их дружбу. Но теперь всё, поздно: Диксон осмелился на очень решительный шаг, перечеркнувший всю его тягу к покою, и назад дороги нет. Нету, и всё тут. Асфальт взломан, компас размагнитился, карту сожрала саранча!

Камилло тихонечко вздохнул в усы и разъяснил Боните своё предыдущее высказывание:

-Я готов тебя выслушать и попробовать принять твои слова, но…

-…Но тебя смущает, что где-то во мне бродят три пинты отменного шампусика из ртутных цветков, к тому же без закуси? – понял Поль и криво ухмыльнулся. – Не заморачивайся. На мне до сих пор остались узы, а одно из их преимуществ – это способность контролировать собственный организм. Я могу не есть и не спать по несколько суток, злоупотреблять алкоголем в любых дозах, не теряя при этом здравого рассудка, а также, как выяснилось – перемещаться в пространстве на небольшие расстояния и ходить сквозь стены с непредсказуемыми последствиями…

-М-да… Ладно! – решился Диксон. – Говори, чего хотел.