Ноль (сборник)

Такие важные и деловитые в привычной обстановке, оказавшись в незнакомом и опасном месте, все эти мужчины испуганно жались друг к другу. Я же стоял в сторонке, мой учитель Вистань Хоатэну давно показал мне, что лучшая одежда на человеке – его собственная кожа. Так что особых неудобств я не испытывал.

– Так что тут у нас?! Ага, как обычно, типичные людские грешки. Ну, кто ж вам сказал, что вы самые умные и хорошие. Возомнили себе… Хм, ну что вам по пять тысяч лет в седьмом кругу, пускай Адская Хладь остудит вашу гордыню, ну и пару тысяч годочков потом в Кипящей Бездне, избавитесь от идола своего, воспрянутого вместо Истинного Бога Единого, – презрительно произнес голос откуда-то сверху. И вновь появившееся пламя объяло осужденных, но, похоже, в этот раз оно было обжигающим, так как послышались истошные крики о помощи. Секунда – и огонь исчез вместе с грешниками, поставившими себя выше других людей.

– А это интересный экземплярчик. Ага, значит, папка душу продал за счастье свое, а потом и сыночку хотел отдать благости людские. Значит, ты тоже польстился на блага мирские, хочешь отцовский договор продлить, небось, а?!

– Так, значит, это все правда, Ад и Рай! Не бредни всяких помешанных на вере фанатиков? – вопросом на вопрос ответил я.

– Ты прям как Ной. Вопросы все, да вопросы. Верить надо больше. Можно сказать, что почти все написанное в Библии – правда, немного в художественном осмыслении, но правда. Ведь людям свойственно подводить факты под понятные им вещи. Конечно, многое было искажено, скажем, тот же Ветхий и Новый Завет. Одни решили, что все должно быть так, как они хотят. Вот и переписали все заново. Конечно, некоторые поплатились за свою гордыню, но всех то в Ад не отправишь. Вот и стали всякие двусмысленности появляться в Библии. Например, ясно было сказано: «Не убий!». Нет, появились те, кто стал убивать во имя Бога. Странная трактовка, не так ли? Так что сейчас вера – понятие очень субъективное, – ответил мне все тот же голос сверху. Кстати, вот что с тобой делать, даже и не знаю. Душа твоя чиста помыслами, но на теле лежит проклятье отцовского греха. Ну что ж, последуем великим словам: «Сын за грехи отца да не будет в ответе».

После этих слов я почувствовал, что мое тело начинает медленно расплываться, словно клочок тумана под порывом ветра. Еще несколько секунд – и я понимаю, что от меня остался лишь разум или то, что принято называть душой. Ошеломленный столь необычным состоянием, я не мог понять, что со мной происходит.

– Я думаю, что «жизнь заново» не покажется тебе слишком жестоким наказанием. Тем более что мы подберем тебе хороших родителей.

Как только смолкли последние звуки голоса, я ощутил, как неведомая сила тянет меня куда-то со страшной скоростью. Вместе с чувством полета ко мне пришло беспамятство, как будто кто – то неведомый огромным ластиком стирает всю мою прошлую жизнь…..

– Кто я?

– Где я?

Чувство легкости, вокруг – мягкая пульсирующая темнота…

Легкое свечение впереди, что-то толкает меня туда…

Мне страшно и одновременно интересно, что ждет меня там, вне теплой тьмы…

Резкая боль по всему телу, яркий свет бьет прямо в глаза…

Я понимаю, что меня кто-то держит на руках. Слишком много звуков вокруг…

Я чувствую, что с нежной темнотой меня связывает какая-то нить. Но вот вспышка боли и я свободен…

Чей-то мягкий голос и слова какого-то мужчины: «Поздравляем, у вас мальчик!»

Гребаная фобия (философия отвращения)

Я ненавижу воздух. Он так гадко скребется, когда ползет к моим легким. У него странный привкус и ужасный запах. Не представляю, как могу им дышать вот уже столько лет. У мне вызывает отвращение женский пол. Эти вечно ноющие и текущие создания, годные лишь для размножения. Да и мужчины ничуть не лучше, у каждого в голове лишь мысли о том, как побольше оттрахать баб, заработать денег и выглядеть самым крутым. Просто животные какие-то. Мне трудно находиться рядом с этой грудой мерзкой протоплазмы, думающей о себе, как о венце эволюции. У меня вызывает бешенство и злость очень многое в этом поганом мире! Но больше всего я ненавижу себя! За то, что я такой.