Ноль (сборник)

Зайдя в главный зал, я продолжил заниматься уничтожением оставшихся на столах спиртных напитков. И через некоторое время почувствовал, как у меня подкашиваются ноги, и начинает хотеться петь и танцевать. Решив не препятствовать столь приятным желаниям, я вскочил на первый попавшийся стол и принялся плясать, подпевая самому себе. Мне казалось, что это у меня получается просто прелестно и все в восторге от моих танцев и пения. Но, видимо, среди поклонников были и завистники, так как кто-то нагло схватил меня за ногу и резко дернул. Не сумев удержать равновесие, я шлепнулся прямо на остатки оливье, наверное, они помогли смягчить мое падение, так как боли я почти не почувствовал. Тем временем меня подхватили в крепкие объятья и куда-то понесли. С трудом соображая, что со мной делают, я, тем не менее, пытался запомнить путь обратно в главный зал. Правда, это было довольно проблематично, ведь несли меня лицом вверх, и я видел только потолок и крепкие плечи моих носильщиков. Но вот, похоже, и моя конечная остановка. Раздался скрип открывающейся двери, и я ощутил дующий в лицо свежий ветер. А затем приятное чувство полета и резкая боль в затылке при приземлении. Не ожидая столь резкой перемены положения тела, мой мозг, похоже, отдал команду на общее отключение организма, в общем, я вырубился.

Очнулся я от холода, мое тело покрылось мелкими мурашками от резких порывов ледяного ветра. Решив, что уже достаточно належался, я попытался поднять свое туловище на пару сантиметров. Но, к сожалению, гравитация оказалась сильнее меня, и я опять врезался лицом в свои же руки. Это немного протрезвило меня и помогло собраться с силами. Еще пару попыток – и я стою на ногах, правда, покачиваясь, но и то дело. Успокоив вибрации своего организма, я огляделся по сторонам. Оказалось, что я стою на крыше. Похоже, меня вынесли на крышу кафе, чтобы я не буянил, хотя, что я такое страшное сделал, в упор не помню.

– Но что-то холодновато здесь стоять, надо бы вниз спуститься, – с этими мыслями я подошел к двери, ведущей на чердак, и взялся за ручку. Твою…! Ручка не повернулась ни на градус, похоже, я был заперт. Ну что ж, остается только ждать утра, чтобы с улицы кто-то обратил внимание на мои крики. Решив осмотреть свою вынужденную тюрьму, я медленным шагом направился к противоположному краю крыши. Каково же было мое удивление, когда я заметил, что на краю карниза стоит какой-то человек.

– Ну вот, будет с кем поговорить, – подумалось мне. Подойдя почти вплотную, я негромко окликнул незнакомца. Он вздрогнул и быстро повернулся ко мне. Ох, блин! Да это Гагарин! Он-то что тут делает?! Но не успел я спросить его об этом, как он, почти крича, произнес: «Не подходи ближе – я прыгну!». Вот псих! Да, я, как всегда, попадаю в самые замечательные ситуации.

– Да стой ты! Я и не подхожу! Вот видишь, на месте стою, – быстро сказал я.

– Вот и стой! На звезды смотри! – крикнул он мне.

– Вот, блин. Ненормальный! И я еще вляпался, сейчас прыгнет, а я потом окажусь виноватым. Надо хоть попробовать его отговорить, – мигом пролетело у меня в голове.

– Слушай, а чего тебе захотелось именно на краю крыши за звездами наблюдать? – попытался я завязать разговор.

– Не твое дело! – оборвал он меня.

Повисла напряженная пауза. Я чувствовал, что если непременно что-нибудь не ляпну, то он сделает шаг.

– Да не думай ты о ней. Все через это проходят, – проговорил я, даже не понимая, что сказал.

– Да ты не понимаешь, она есть у всех, только разная. Бывает, что у человека их даже несколько, но все равно есть одна, главная, – ответил он мне. Похоже, получилось. Он хоть стал обращать на меня внимание.

– Да у меня тоже были косяки с телками, но эту самую, одну единственную, я пока не встретил. Ты не переживай, все забудется. Найдешь себе другую, – поддерживая разговор, продолжил я.

– Ты что, о девушках говоришь?! – почти проорал он, разворачиваясь ко мне.

Я почувствовал, что сказал что-то не то. Надо было исправлять ситуацию, и я опять попробовал нащупать нужные слова.

– А ты разве не из-за девушки здесь стоишь? – почти шепотом сказал я, боясь нарушить его шаткое равновесие даже звуком своего голоса.

– Идиот! Это только в средних веках за женский пол героически погибали. Я стою из-за самой огромной ценности в жизни любого человека.

– И что же эта за ценность такая? – продолжал я его раскручивать на откровенность.

– Ее величество Мечта! Ради нее стоит жить, стоит к ней стремиться и преодолевать все трудности для ее исполнения, – торжественно произнес он.

– А что такое случилось, что ты оказался стоящим на крыше и готовым прыгнуть вниз? – сильно рискуя, сказал я.