Ноль-Ноль

Сидя в машине на почтительном расстоянии, он освежал в памяти имена и лица. Воскрешая в памяти коллег, одного за другим, он понял, что болезнь, наконец, отпустила его из своих объятий.

Среди снующих взад-вперёд лиц он не обнаружил ни одного с лицом, напоминающем примата. Впрочем, что и не удивительно.

Отъезжая, он вдруг обратил внимание на одну небольшую машинку, отъехавшую синхронно с ним. Она следовала за ним какое-то время, а затем исчезла. Фем не придал этому значения, просто отметил, что не плохо бы поглядывать назад, на предмет слежки.

Сейчас путь его лежал к тому, что было особенно дорого ему. Он понял, что ему просто необходимо, хотя бы издали, увидеть детей сестры.

Подъехав к их школе, Фем обнаружил, что у детей сегодня праздник — она была закрыта по каким-то внутренним причинам. Было ясно, что так как сегодня пятница, детей скорее всего отвезли на загородный дом, к бывшей сестриной свекрови, чтоб её, на все три дня, и он направился туда.

И опять, отъезжая, ему показалось, что уже другая, но не менее подозрительная машинка последовала за ним. Минут десять по городу она двигалась не приближаясь, а потом исчезла.

Встряхнувшись и сбросив с себя липкую паранойю, он направил машину из города. Когда началась скоростная трасса, он вдруг впереди себя увидел старую знакомую машинку, ту, что была у офиса.

«Меня ведут, — мелькнуло в голове, — этого мне не хватало».

***

Дальнейшее происходило, как в голливудских боевиках. Сначала он съехал с трассы, якобы заправиться. Машинка тоже съехала. Она встала на почтительном расстоянии и не пыталась приблизиться.

Вернувшись на большую дорогу, он прибавил газу, но она не отставала. А потом, к ней добавилась и вторая. Он стал нервничать и опасно обгонять попутки. Это было ошибкой, и он понял это слишком поздно. Они уже поняли, что раскрыты, и не стеснялись его догонять открыто.

Хайвей наполнился визгами шин и проклятиями водителей. Особенно недовольны были известные блюстители дорог, водители длинных фур. Они гудели, и не давали обгонять себя.

Как понял Фем, многие из них переговаривались по рации, и действовали сообща. Один раз ему повезло, он проскочил два длинных рефрижератора. А потом те фуры, заняв обе полосы, закрыли путь к обгону, и оскорблённо бибикающие преследователи оказались заперты.

Как назло, не было никакого съезда, и Фему приходилось двигаться прямо и он нажал на газ почти до отказа. В зеркало заднего вида он наблюдал за двумя медленно удаляющимися грузовиками и отчётливо видел, как это произошло.

Неожиданно, один из них, как будто споткнулся, и его понесло на соседа справа. Как в замедленной съёмке, он видел, что сначала переворачивается один грузовик, увлекая за собой прицеп. Затем в перевёрнутый прицеп врезается другой. У рефрижераторов срывает двери, и из них вылетают какие-то ящики. Видимо, стреляли по передним шинам, и так умело, что в течении двух минут обе фуры лежали в кювете, подняв огромное облако пыли.

Из этого облака слева и вырвались две маленькие машинки, несущие ему опасность. Фем понял, что ему придется теперь воспользоваться своим Даром, причём на скорости.

Он уже чувствовал онемение в пальцах, пульсацию в моторах, и ещё много чего, видимо, связанного с адреналином в крови. Жаль только, он не видел обескураженных лиц своих преследователей, когда у них одновременно отключились моторы и заблокировались замки в дверях.

Проехав немного они уткнулись носами в обочину. Фем прекрасно знал, что завести эти моторы сегодня не удастся, а может и никогда. А ещё скоро здесь будет, много, много полиции. И все случайные зрители этого шоу пальцами будут показывать на сломанные две машинки. А если там ещё и пуленепробиваемые стёкла, что весьма вероятно, то ждёт их казённый дом, и надолго.

***

«Красавицу» свекровь, мать бывшего мужа сестры (чтоб её), он увидел издали. Её туша вскапывала свои никогда не пахнущие розы.

Детей нигде не было видно, и судя по тишине и отсутствию машины, их вообще здесь не было. Оставаться становилось все опаснее и опаснее, и Фем решил возвращаться.

Обратно он ехал окольными путями, и на одноколейном пригородном шоссе его неожиданно догнал полицейский со светомузыкой.

Фем сразу почувствовал, что это не простая проверка. Правил он не нарушал, и никаких видимых причин его останавливать не было. Он был вынужден повторить трюк с мотором и замками. На всякий случай, Фем отключил блюстителю дорог спутниковую систему навигации, и рацию с мобильным телефоном. Пока полицейский бился внутри, Фем вышел из машины и подошёл к жертве. Пожилой и мокрый от трудов, дядя в форме выглядел совершенно обескураженным. Ещё бы, ты, хозяин транспортной паутины, властитель порядка, а спустя минуту заключённый в собственном автомобиле. Это было падение Икара, пусть даже локальных размеров.

«Гордость есть понятие безотносительное к размерам, даже для отдельно запертого субъекта в форме», — придумал формулу Фем.

- Я вам могу чем-то помочь? — вежливо осведомился он.

- Да… я, кажется, застрял… и у меня отключилась аппаратура, — промямлил тот, беспомощно дёргая дверную ручку.