Ноль часов по московскому времени. Новелла I

— Вся математика на уровне здравого смысла, но не всегда простого. И эта теория в развернутом виде занимает около ста страниц текста. Теперь давай ее применим к социуму, правильнее — к европейской цивилизации. Что мы вообще имеем в виду под цивилизацией, ведь не материально-технические накопления?

— Нет, безусловно, — в этой теме я чувствовал себя очень уверенно. — Само слово происходит от латинского — гражданский, подразумевает определенную историческую стадию сознания людей: о нормах общественного поведения, о необходимом государственном устройстве, о значении науки, культуры, образования. Цивилизация выступает в течение длительного времени константой, а технический прогресс при ней — переменная, определяющая удобства, а не ценности жизни.

— Что и требовалось. Сознание здесь, следовательно, слово центральное, а его содержанием является система ценностей, так?

— Верно.

— О’кей. Тогда ответь, что значит интегрировать в цивилизацию какое-то иное сообщество?.. Нет, сам отвечу: подчинить его имеющейся системе ценностей, с отчетливым у неофитов пониманием, насколько то или иное более или менее важно.

— Ты хочешь сказать — у них должна быть та же мера вещам?

— Почти. В теории интегрирования это называется «подчиненная» мера.

— То есть?

— То есть она должна давать оценку всему, чему оценку дает мера главная, и не просто давать: там, где у нас А больше Б, у них обязано выполняться такое же соотношение. Ну и, соответственно, положительное должно быть положительным, отрицательное — отрицательным. Хотя сами величины могут быть и другими.

— А… ну и в чем здесь для «пришлых» препятствие?

— Препятствие не для них, а для нас. И в том, дорогой, что даже цыганский табор имеет свой собственный интеграл, свою меру вещам и представление о значимом и незначимом.

Вслед за мелькнувшей пушкинской строчкой «Цыгане шумною толпою…» я вдруг на секунду увидел эту подвижную пеструю массу, и мысли о схожих мерах не было места на этом фоне… И разумеется, так обстоит не только с цыганами.

Однако мой друг не поставил еще последнюю точку.

— Включить эту публику в нашу цивилизацию не только не выйдет, но обернется, в конце концов, гибельным результатом. Простое прочнее сложного, их примитивные интегралы, количественно нарастая, непременно разрушат наш. Ты ведь знаешь, что раковая клетка отличается именно своей выносливостью, плодовитостью и простотой.

Страшноватое и слишком похожее на правду сравнение, отчего еще более страшноватое.

— Выходит, в обозримом будущем проблему с ними вообще не решить?

— Да ни в каком будущем. Зато государства некоторые, и в первую очередь наша Россия, развалиться могут в будущем вполне обозримом. И исторические примеры на эту тему ты знаешь лучше меня.

Действительно, по этой части знаний у меня вполне хватало, и вот почему.

У каждого своя натура, моя имеет свойство терять интерес к тому, что хорошо понято и изученного. Вот после восьми лет службы в уголовном розыске я, неожиданно для себя, потерял всякий к ней интерес. Понял не умом, а внутренними ощущениями — больше этого не хочу. Потому что уже почти всё знаю. Но это про современное, про в нем плохое, и как его раскрывать. А про хорошее знаю совсем чуть-чуть, откуда вообще берется хорошее и плохое, из чего исторически складывался и как меняется человек, что он, усвоив из пройденного, сделает завтра, и, конечно, чего нам русским от себя самих ждать.

Образование к началу 2000-х вернуло практику XIX века, когда в университет позволялось записываться вольным слушателем, то есть ходить на лекции, подбирая самому себе нужные курсы. Дипломы таким не выдавались, но и экзамены сдавать не требовалось. Понятно, что основа такого вольного пребывания была платной, но с деньгами в нашей семье, скромно скажем, проблем вообще уже не было. Вот так два с половиной года проучился я в одном из гуманитарныъ вузов страны, сочетая учебу с работой у бати, а теперь продолжаю на той же вольной основе дальше себя образовывать уже в столичном университете Сардинии в Кальяри. Сознаться должен, вопросы за все эти учебные годы прибавлялись заметно быстрее, чем ответы на них, но всё-таки иногда и ответы являлись, особенно приятно — когда сами из головы. И еще одно интересное обстоятельство: история воспринимается большинством исследователей и просто людей как нечто личное, поэтому одни и те же факты интерпретируются порой в совершенно противоположных смыслах. И еще: каждый народ боится отмечать в истории о себе критическое, и там, где это особенно развито, приобретенный в какое-то время недуг не изживается, а превращается в неизлечимо хронический.

Отвалекся, и теперь возвращаюсь.

Ничего такого умного и культурного я еще не знал в том 92-м году.

Мы с Алексеем сидели и перебирали все дополнительные розыскные мероприятия.

Установили, в том числе, номера двух автомобилей тех дагестанцев и дали команду местному отделению фиксировать время выезда этих номеров на шоссе — там путь к Москве только один, на выезде у них стационарный пост.