Ноль часов

Кривой переулок вывел на пустошь, забитую рядами машин. За ними чернел забор, зияющий воротами, по бокам которых густо белели и мокли объявления.

Капоты и крыши были плотно заложены стопками джинсов, свитеров, курток и всякой мелочевки, покрытой полиэтиленовой пленкой, матовой от сырости. Головы продавцов, а следом за ними и прочих, поворачивались в сторону необычного патруля.

«В гущу толпы соваться нельзя, — подумал Шурка. — Зажмут, не уследишь и не развернешься». Необходимо было использовать фактор неожиданности.

Вопреки обещанию, кучка депутатов, обросшая знакомыми и любопытствующими, держалась на некотором отдалении и, судя по виду, не стремилась проявлять никакой инициативы. Похоже, в случае чего они были готовы заявить нейтралитет. «Надейся на гадов», — сплюнул Серега Вырин.

— А вон их машина стоит, — показал Алексей так, как спрошенный прохожий указывает дорогу, не ведая и не будучи причастен к цели вопроса.

В сторонке осел на сношенных рессорах раздолбанный «линкольн таун кар»: некогда шикарный лимузин сегодня походил на бомжа, с наивной спесью прикинувшегося под лорда. Дверца водителя была открыта, оттуда высовывалась нога в огромной навороченной кроссовке с подсвеченным окошечком в подошве, изнутри мощные колонки извергали музыкальный рев и грохот. Композиция являла собой большую хозяйскую уверенность.

Шурка подошел к дверце, достал маузер и молча прострелил переднее колесо. Музыку срезало, будто именно так она и выключалась. Машина чуть покренилась. Нога снаружи сделала неопределенное движение: то ли освободить место для второй, то ли втянуться внутрь, как у черепахи при опасности.

— Следующая — тебе, — сказал Шурка, слыша за спиной щелканье маузеровских затворов. — Вылазь.

Широкий и рано налившийся зеленоватым восточным жирком парняга выбрался и встал, облокотившись на дверцу. Доброй щетиной он в точности напоминал давешнего депутата, только глаза под пушистыми бровями были черными.

— В чем дело, командир? — спросил он. — У нас все нормально. Какие вопросы?

— Кругом. Руки на машину, ноги шире плеч.

— Нэ панымаю, — с резко вылезшим акцентом выразил он свое недоумение, встретился глазами с Габисонией, вздохнул и подчинился.

Оружия на нем не было, но из бардачка достали небольшой и вполне дорогой «зигзауэр». С сиденья Шурка взял и протянул ему мобильник:

— Сколько ваших сейчас по рынку шляется? Звони — зови сюда.

— Никто нэ шляется, о чем ты говоришь?

Сильно получив рукояткой по почкам, он крякнул и натыкал номер.

— Позвонишь не туда — ты покойник. И не говори лишнего. Скажи — здесь серьезный разговор, надо подойти срочно. Только по-русски!

За эту пару минут пространство рядом с ними сделалось свободнее — образовалась явственная зона отчуждения между моряками при «линкольне» и ближними торговцами. Следили искоса, стараясь выразить видом незаинтересованность и совершенную непричастность к происходящему — мол, ничего необычного в ваших делах нет, нам-то что. Рыбаки-ходоки сгруппировались между ближними машинами. Ну, выстрел, — никакого ажиотажа или паники.

Пятерка качков быстро, но без излишней торопливости прошла сквозь сторонящуюся толпу и развернулась плечо к плечу, как строй на тренировке: ноги на ширине плеч, свободно опущенные руки чуть согнуты. На азербайджанца походил разве что один из них, смуглый и не такой спортивный, как остальные. Шурка с неудовольствием отметил, что черные кожанки на них, похоже, дороже, чем на авроровцах.

— Ресул, люди поговорить хотят, — сказал ушибленный, потирая выше поясницы.

— Зачем стволы? — сказал смуглый Расул. — Для разговора слова есть, правда?

— Сейчас будут слова — для начала, — сказал Шурка. — Вы, значит, и есть азербайджанская мафия?

И форма вопроса, и вид задавших его были странны. Наличествовала неожиданная сила, и трудно было сообразить, каковы ее подлинные размеры и как себя перед этой силой вести.

— Все скажу, — помедлив, ответил Расул, — но не здесь, наверное? Здесь люди торгуют. А с кем я говорю?

— А ты не говоришь. Ты слушаешь и отвечаешь на вопросы. Что на лентах написано — видишь? Читай!

— Допустим, «Аврора» написано.

— Вот тебе ответ, и вот тебе объяснение. Азер?

— Я из Ленкорани, — со спокойным достоинством ответил Расул. — У нас рядом, кстати, станций Аврора есть.

— Да? Станция? Тебе ее мало было? А здесь что делаешь?

— У меня свой бизнес. Есть временная прописка. Семью кормлю. Имею право. Почему ты спрашиваешь?

Раздражало то, что он не боялся. Десяток маузеров заставлял пацанов быть осмотрительными, и только. В рукопашной крепенькие и тренированные бойцы наверняка взяли бы верх над численно превосходящим противником. Тем слаще и злее было чувствовать свою силу не в себе самом, а в причастности к той силе, которая за тобой — преимущество солдата над бандитом: «Ты круче меня, но вы шваль перед нами».

— Перешлепать вас, что ли, — вслух подумал Шурка и задрал ствол маузера от бедра. — Не двигаться!!! — из низа горла рыкнул он, когда рука одного медленно поползла под куртку. — Руки на голову!