Ноль

Но не всё так просто! Оказывается (я совсем позабыл об этом), у меня есть грань к холодному оружию, позволяющая точно метать клинки! Почему я не помнил о ней, будучи в нормальном разуме и словно по привычке, применил её в помутнении? Необъяснимо. Это необъяснимо!

Жаль, что у холодного оружия отсутствует такая замечательная грань, как «Пробой», а то бы я именно клинками ломал бы артефакты и механизмы. Благо последний опыт оказался весьма удачным. М-да.

Увы, пусть точный и неожиданный бросок и вывел из строя одного из моих недругов, но свободу я не обрёл.

— Уничтожен игрок 81 уровня, получено 1140 очков опыта, — сообщила Система.

Правда, я совершенно игнорировал эти уведомления. Вскочив, я вытащил, наконец, то, что некогда называлось «Общевойсковой» и, скривившись от омерзения, отбросил это смятое и поломанное нечто в сторону.

На этом мои самостоятельные действия закончились — меня скрутили.

Кто-то что-то говорил, втолковывал, меня били, о чём-то спрашивали… А я осваивал новую «зациклившуюся пластинку», заменив мантру «не я это», на совершенно иную.

Вероятно, психологи (или психиатры) как-нибудь классифицируют состояния, в которые я попадаю. Увы, я никогда не бывал на приёмах ни у тех ни у других, а также не интересовался подобными вещами. Все эти вопросы впервые встали передо мной здесь — в Игре, и разбираться с ними было недосуг.

Когда в моей жизни происходит что-либо крайне неприятное, я пытаюсь отстраниться, спрятаться. Лишь обретя здесь умение «Только рефлексы», я понял, что этот психологический приём был со мной и там — в прошлой жизни. Чаще всего я находил спасение в циклах, воспроизводящих одни и те же действия.

Общаясь с юристами Игры, я бессмысленно повторял одинаковые непонятные требования (и, кстати, перк «Дотошный», вероятно, вырос именно из этого поведения — чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что Игра ничего не даёт просто так).

И споря с Ленкой, я использовал этот же алгоритм! Доплатить до конца грёбаную ипотеку — это ведь тот же циклический повтор: пятнадцать лет платили, и что теперь, остановиться? Ну да, цели не достигнуты, но…

Я прятался! За повторяющимися действиями я прятался от необходимости признания своей несостоятельности!

А в этом мире, когда действительность выставила передо мной ничем не ограниченную жестокость, когда впервые столкнулся с пытками, я как заведённый повторял барону: «Отдай, сука, долг! Ты мне должен за проезд!». Система заметила этот приём и оформила мне его в виде умения.

Циклы, циклы, циклы. Вопрос только: как из них выходить? Или хотя бы: как захотеть начать искать выход?

Воскреснув на кладбище, я не смог остановить это маниакальное движение. Напротив — «сменил пластинку», почему-то сконцентрировавшись на том, что «все меня предали».

А-а-а! Меня бросила Ленка (Когда это произошло? Вчера? Не помню!).

Дерьмо! Мой магический кристалл оставил меня без маны (не знаю, почему я обвинял в этом именно его).

Твари! Эти мерзкие Инга и Нюра смотрели на меня с ужасом (Что я — монстр какой?).

И даже арбалет и тот, не нашёл ничего лучшего, как сломаться именно тогда, когда нужен!

Логики в этих рассуждениях не было — бессмысленно искать логику в безумии.

Где-то на границе остатков сознания промелькнула мысль: «Важно, что у меня больше нет поводка!». Осознание отсутствия контроля едва не вернуло меня в нормальное состояние. Однако едва я обратил внимание на то, кто меня окружает, как снова провалился в цикл: «Получается, единственные, кто никогда не предаст — враги! Вон как всё у них ладно выходит!».

Сделанный вывод почему-то принёс удовлетворение, и я улыбнулся в лицо, что-то постоянно говорящему мне Грегору. Кажется, он пытался колдовать новые и новые версии ментального подчинения, но эти гнусные «морские звёзды» не находили ничего, за что можно было бы зацепиться в моей ауре.

…

Поскольку я не шёл и на побои не реагировал, то четвёрке стражников (пятого-то я ухлопал, бросив ножик точно в глаз) пришлось тащить меня, держа за руки и ноги.

— Предатели! — выкрикивал я, когда моей тушкой цепляли за что-то твёрдое. — Скоты! — шептал я, глядя на металлические перчатки, которые надели на мои руки.

Не знаю, зачем моим пленителям было нужно, чтобы я носил такой аксессуар, но я воспринял это действие как знак: оказывается, руками с железными набалдашниками можно шикарно бить по подвернувшимся под удар конечностям!

В итоге меня притащили в какое-то помещение и приковали наручниками к крюку на потолке. Думаю, дело происходило в одном из отделений тюрьмы нижнего Лиама — дворец-то я разрушил.

Чего пытались от меня добиться? Не помню. Не знаю. Я не хотел никого слышать и не слышал.

Со мной работал профессиональный палач в паре с лекарем. Со мной возился Грегор. Ко мне приходила королева. Странного вида мужик потратил на меня, вероятно, целый день. Не представляю, что ему было нужно, но он долго пытался что-то объяснять, выстраивая какие-то неопровержимо логичные цепочки фактов…