Ноль

Сжимаю пластиковый корпус и всей душой надеюсь, что мама растерянно замолчит, переспросит, не поймет сказанного, но дрогнувший голос велит Масику выйти из комнаты и тихо шелестит в динамике:

– Сонь, только давай без резких движений…

– Ты тоже знала?! – задыхаюсь я и немею от неожиданности.

– Тихо! – На фоне помех щелчком запирается дверь. – Бабушки нет дома? Тогда слушай. В общем, Соня тогда в первый раз собиралась отмечать Новый год в компании. Накануне они с бабушкой ходили на рынок и долго выбирали ей платье к празднику. А серьги эти… Соня никогда не снимала их – это был бабушкин подарок. Но тридцатого вечером мы созванивались, говорили… В последний раз.

Рассказ прерывается тяжелым вздохом и сдавленными рыданиями.

– Она по секрету призналась мне, что украшения не подходят к наряду – устаревшие и немодные, боялась, что ее на смех поднимут, но маму расстраивать не хотела. Она вообще была доброй и спокойной девочкой, ребенком по сути. А там компания специфическая подобралась – мажоры из Города. Видимо, она сняла серьги и спрятала за книжки. И ушла, когда бабушка с дедом отлучились в магазин. Это было днем, а в десять вечера родителям позвонили… Сообщили, что нашли ее. На пустыре. В красивом праздничном платье. Мертвую…

Мама кашляет, прочищая горло, и продолжает бесцветным, незнакомым голосом:

– Компанию опросили – все как один утверждали, что Соня сильно напилась, поругалась в подъезде с Андреем, ее парнем, и выбежала на улицу. А гулянка продолжилась. Случайные прохожие наткнулись на ее тело в восемь вечера и вызвали милицию.

– Андрей… Горелов? – смутная зудящая мысль вырывается из памяти, оформляется в предельно ясную и жалит. – Он кем приходился тогдашнему прокурору, мам?

– Сыном. Сонька познакомилась с ним в парке в День города: Андрей как раз гостил у отца. Я не была с ним знакома, но бабушка и дед были довольны – «милый, хороший и перспективный мальчик Соне попался». А мне она жаловалась, что иногда он напивался и становился невменяемым… Она хотела с ним расстаться, но тянула, ждала подходящего момента, боялась задеть его чувства и огорчить маму с папой.

– Получается, бабушка, подставив невиновного, выгораживала этого Андрея?! – я кричу, и мама еле слышно шепчет:

– Да нет… Парень тот – Лебедев – на самом деле жутким был: взгляд неподвижный, лицо бледное, вечно в черном и по округе бесцельно болтался. Родители от него детей прятали, на Надюху как на сумасшедшую смотрели – угораздило же такую красавицу за него замуж выйти… Так и ждали, что он вытворит что-нибудь, – и дождались. Видели люди, что он у пустыря ошивался, ну и… Сонь, страшно все это. Мы все были раздавлены. Бабушка и дед опознали сережку, которую при обыске нашли у Нади дома. Бабушка готова была своими руками их всех разорвать, общественность подняла, не успокоилась, пока парня того не посадили…

– А сережки? – перебиваю я.

– К Соне в комнату мы старались не заходить, долгое время ничего там не трогали… Сережки бабушка много позже нашла. Лебедев на тот момент уже умер.

Я силюсь вымолвить хоть слово, но мама обрушивает на меня новый поток информации:

– Сонь, они испугались сильно, понимаешь? Дед так и не смог себе простить случившегося – предпочел до самой смерти жить в выдуманном мире. И бабушка туда же…

Щипаю себя: происходящее смахивает на бред.

– Вы все с ума посходили? – визжу я. – Почему вы до сих пор молчите? Вы знаете правду и продолжаете играть в свою грязную игру?! Вы три жизни сломали, нагнетали истерию, и Егор…

– Сонька, успокойся! – шикает мама. – Я тоже не одобряю этого, но… Его отец был признан виновным по приговору суда. Там и без сережек доказательств вины хватило, понимаешь? Ты уже взрослая. Как думаешь, почему Андрея Горелова никто не стал проверять на причастность к убийству?.. Бабушка до сих пор настаивает, что Лебедев и убил. А что ей остается – признать, что она сама подталкивала Соню к этому Горелову, что погубила невиновного парня и его семью? Она же на свете жить не сможет… Я пыталась указать ей на очевидные вещи: Андрей очень быстро уехал из городка, Лебедевым дом подожгли – думаю, запугать хотели… Но когда она меня слушала? С другой стороны, бабушка очень сильно боится за тебя… Почему, если она так уверена, что настоящего убийцу поймали? Вот такая история… Жалко Надю – она так до конца и не отошла от произошедшего. И мальчишку ее жалко! Но чем сейчас ему помогут пара сережек, наши предположения и бабушкино покаяние? Ничем, Сонь. Ничем… Людям уже давно неважно, что на самом деле…

В глазах темнеет, я нажимаю на сброс и подальше отшвыриваю телефон.

Каждое слово мамы режет по живому – она права. Егор и сам говорил, что всем давно наплевать на правду. Никому не интересны причины. Есть Урод – его принято бояться, ненавидеть и презирать. Он и его семья необходимы замкнутому мирку нашего городка: кого же еще обвинять во всех грехах, на ком срывать злость, отводить душу, сравнивать свою и их жизни и облегченно вздыхать…