Ноктюрн: Симфония Ночи

Гуляя по берегу реки, в один из солнечных дней я осознал такую простую и незатейливую вещь: ведь я тут совсем один, у меня нет друзей, я ни с кем не говорю и держусь особняком, вся жизнь племени проходит мимо меня. Конечно я любил разговаривать с Прометем и он по сути являлся единственным моим другом, даже скорее не другом, а учителем. Ведь с ним я обсуждал прочитанные книги, делился своими мыслями спорил о чем то, но все жили иначе. Неужели другие смотрели на меня с высока? Или может быть просто не считали своим человеком? Племя жило обособленно от всего мира, и жило в своем тихом и размеренном темпе: тут были свои обряды, традиции, свои праздники, свои искусство, своя культура, но все это казалось мне каким то сонным царством. «Островок цивилизации и культуры» – так Прометей говорил о своем племени, «хранители традиция», – но признаться до всего этого мне было мало дела. Конечно я любил природу, но никогда не принимал участие ни в охоте, ни в праздниках, ни в вечерних посиделках у костра. Я просто занимался своим делом и был погружен в свои мысли. Племя одинокого леса было племенем охотников и рыболовов, которые старались поддерживать традиции и знания рухнувшей цивилизации, или просто людьми которые пытались выжить сообща, каких либо планов о внедрении в цивилизацию или изменении мироустройства ни у кого не было. Мне часто приходили мысли, это общество подобно стоячей воде, которая без свежих притоков, просто начнет портиться. Интернет и был именно тем притоком свежей информационно струи, но как я заметил ни у кого не было к технологиям большого энтузиазма. Никто не изменил своих увлечений, охотники остались охотниками, и соревновались в своих достижениях, ремесленники ремесленниками, ну и так далее. Один лишь свинопас смог найти в себе силы сменить свой уклад, который не особенно то ему и нравился. Образование в племени строилось по довольно простому принципу – каждый сам выбирал чем ему заниматься, какую специальность изучать, какие книги читать. Особенно талантливых детей отбирали сразу, и старались дать им знания и научить умениям в соответствии с природными склонностями. Надо ли говорить, что никто во мне особых талантов не заметил. Да я и сам то в себе ничего особенного не видел, поэтому вел себя замкнуто и жил уединенно. Был один вопрос, который интересовал меня особенно, это мистический человек по имени Всеслав, о котором говорила Белла, а также люди со сверхествественными способностями, но как только я пытался заговорить об этом с Прометеем, он отказывался вести беседу в этом направлении, и предлагал мне поговорить о чем то другом. От меня явно что-то утаивали, мне тут явно никто не доверял, некоторые даже обходили меня стороной. Это все вызывало во мне протест и желание доказать что я все таки стою большего.