Нокс

   Урсула вздрагивает и крепче сжимает сумку. Весь квартал знает о ее причуде. Но никто не знает, самого страшного. Никто не знает за что она в "Ноксе". Урсула не прощается, и входит к себе в дом, она слышит тяжелое дыхание негра, и уверена теперь наверняка, что и Борге считает ее больной. Когда я похороню их всех, "Нокс" отпустит меня, думает Урсула и снимает свою старую кофту. Это одежда ее дочери, и прикасаясь к ней, сердце Урсулы начинает болеть с новой силой. Она вешает ее в шкаф и обувает свои домашние тапочки. Она сдерживает слезы, чтобы не навлечь презрение "Нокса" и кладет рыбу на большой поднос. Пять огромных рыбин, что смотрят на нее мертвыми глазами - глазами ее дочери - испускают слезы. Урсуле кажется, что это слезы, и рыба в самом деле плачет, но это только слизь и обычная речная влага. Старая женщина больше не спешит: она смотрит на пять рыбин, на пять шагов в сторону выхода из "Нокса", берет фотографию дочери со стола и, прижимая ее к груди, начинает плакать. Красивая! Ей там восемнадцать лет, с косичками за ушами, в голубом платье. Она там улыбается, она там живая. Урсула плачет, и слезы оставляют жгучий след на щеках. Ей теперь плевать на "Нокс", она хочет только одного - справедливости и свободы от всего. Ей хочется смерти, но он ничего не дает просто так. Ее служба ему длится слишком долго, она устала от всего, она устала таскать рыбу из магазина, устала казаться больной, устала приходить на задний дворик только ради одной цели, устала прятаться от всех, делая это. "Нокс" ждет жертвы, но для Урсулы это адская боль. Завтра утром ей нужно будет похоронить рыбу! Кинуть ее в яму с гниющими останками еще полусотней других рыбин выловленных в той самой реке. В "Слезе тряпичной куклы".

*

   Я открываю глаза. На автоповторе стоит "Enjoy the Silence" Depeche Mode и я снова слушаю эту песню, пытаясь выбраться из липкого плена сна. Сон это физиология. Спать нужно для того, чтобы выжить. "Нокс" не дает смотреть сны. В "Ноксе" не видят снов. Я стаскиваю наушники и поднимаюсь с подстилки. В норе никого нет, и только звук протекающего крана, говорит о том, что здесь все еще теплится жизнь. В пустых домах, говорят, не протекает кран, даже через сто лет, там не проржавеют трубы, и не отпадут обои. Там не заводятся тараканы. Но почему там никто не живет? Я часто задаю себе вопросы утром. Вчера, перед тем как пустить себе пуль в рот, я спросил себя: что ты увидишь после выстрела - сон или реальность? Я не смог себе ответить и просто нажал на курок. Пустой автобус тянется по мертвой улице. Все в городе еще спят, но в салоне транспорта, держась за поручни, стою, я и она... Что-то зеленое рвется по моим внутренностям, и я блюю на свою подстилку. Слизь, похожая на кровь оборотня, вытекает из меня небольшими порциями. Мне больно вспоминать о том, что было после выстрела, но мне еще больнее вспоминать, что было перед ним. Рвота. Мозговая рвота. Я и она...

   На столе записка от Скольда: МОЛОКОСОС! МЫ С КАТРИН ДВИНУЛИСЬ В АСФАЛЛЬТИРОВАННЫЙ РАЙ. СТВОЛ Я СПРЯТАЛ ПОДАЛЬШЕ ОТ ГРЕХА. МЫ ВЕСЕЛИМСЯ, А ТЫ НЕ ОТХОДИ ДАЛЕКО ОТ НОРЫ. ВЕЧЕРОМ МЫ ПРИНЕСЕМ ТЕБЕ НЕМНОГО РАЗВЛЕЧЕНИЙ. И ЕЩЕ, ЩЕНОК, НЕ ВЗДУМАЙ ПОПАДАТЬСЯ НА ГЛАЗА КОПАМ. "НОКС" ЗНАЕТ, ЧТО КТО-ТО ВЫШИБ СЕБЕ МОЗГИ. ТЫ ВЫГЛЯДЕШЬ ДЕРЬМОВО, ПОЭТОМУ НЕ ОТХОДИ ОТ НОРЫ. ОНИ ТЕБЯ СРАЗУ УЗНАЮТ. Все эти слова были перечеркнуты - Скольд решил, что это слишком лояльно для меня - и снизу жирным было написано одно предложение: НЕ ВЫСОВЫВАЙ НОСА ИЗ НОРЫ, УЗНАЮ, ОТОРВУ ГОЛОВУ!!!

   Скольд может оторвать мне голову, я его знаю. Но "Нокс" ни разу не нашел меня, хотя я четыре раза делал это. "Нокс" не найдет и сейчас. Мне нужно прогуляться, я хочу пройтись по городу, ведь пустая нора это слишком много для меня одного.

   Моя футболка в высохшей крови. Я так и уснул в ней. Пока я переодевался в чистые шмотки, попытался найти пистолет, но Скольд и впрямь спрятал его подальше от меня. Он не взял бы его с собой в "Асфальтированный Рай" - это глупо. Но в нашей норе видно есть места, которые даже я не знаю. Это не важно. Я свыкаюсь с мыслью, что пистолета сейчас нет, и надеваю плащ. В клозете жду минуту, пока вода тонкой струйкой набежит в стакан, и еще минуту пока в ней осядут хлорные примеси. "Нокс" борется с чумой только химией. Нам не положены таблетки, но их можно достать нелегально. Выпиваю гнилую воду, и меня от нее снова тошнит. Пятно на стене от моей крови стало коричневым, вчера я его так и не вытер полностью. Это не важно. Скольд будет ругаться, хотя Катрин снова станет меня защищать. В куске разбитого стекла над рукомойником вижу себя, и удивляюсь. Я похож на свою мать, хотя не видел ее целую вечность. Значит все в порядке - "Нокс" не изменил меня. Перед тем как выйти я поднимаю плеер с пола и вставляю наушники в свои мозги. Depeche Mode продолжают играть. Это "World in My Eyes": ...Now let my body do the moving \And let my hands do the soothing \Let me show you the world in my eyes...