Нокс

   - Твое лицо мне кажется знакомым, - коп потирает подбородок пистолетом, уже не направленным на меня, - "Нокс" все знает! Мы тебя раскусим. - Он продолжает наблюдать за мной, но я делаю то, что коп не ожидает от меня. Я вскакиваю, хватаю его руку, в которой зажат пистолет и засовываю его в рот. Стреляй, говорю я искаженным от дула голосом и поднимаю свободную руку к верху. Его кисть дрогнула. В динамике вагона, прокручивается реклама: ТОЛЬКО СЕЙЧАС ВЫ БУДЕТЕ СЧАСТЛИВЫ, ВСЕГО ЗА 15 КРЕДИТОВ - ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ПУДЕЛЬ, ЧТО СКРАСИТ ВАШЕ ОДИНОЧЕСТВО...

   Коп ошарашен. Второй бежит на помощь первому, но сейчас я скрутился в комок своих нервов, и так четко реагирую на каждое изменение этого вагона. Я все вижу: как второй легавый тянется за подкладку пиджака за оружием; я вижу, как наш поезд пересекает мост через реку "Слеза тряпичной куклы"; я вижу, как первый коп поскальзывается на моей луже крови и теряет равновесие, а пистолет, направленный на меня дулом, и поцарапавший мне губы, остается у меня в руке. Второй коп стреляет, но промахивается, разбивая только окно за мной. Свежий воздух, а не затхлое удушье вагона врывается и обдает потоком ночи, и рана на ноге холодеет. Кровь больше не течет. Но коп направил на меня ствол.

   - Хватит валяться, - говорит коп лежащему на полу напарнику, - ты не можешь справиться даже с допотопным сталкером.

   Я не сталкер, отвечаю я. Но это не имеет значения. Из окна виднеется река, что разделяет "Нокс" на две части; глубокая река, в которой много прожорливой рыбы. Метро мчится по мосту. Высокому, монолитному. И я, недолго думая, перебираюсь через мягкое сиденье и выпрыгиваю из окна, Лечу в эту самую ночь. Все похоже на замедленную съемку, копы выглядывает из разбитого окна и стреляют, а я приближаюсь к воде, и метро что стучит по мосту, уже высоко под небом. Я ударяюсь о воду.

   Собачий холод и мрак жидких кукольных слез. Никто не знает, почему эту реку "Нокс" прозвал так по-детски. Возможно "Нокс" ребенок, но кто об этом знает. Гребу воду под себя, и тянусь всеми силами на берег. Брызги оседают, и шум воды перекатывается до самого берега. Но нога саднит. Рана заполняется речной водой. Слишком горячо! Печет, как йод на разбитой коленке. Выползаю на берег и стаскиваю плащ полный воды. Плеер высохнет от воды, это не страшно. И плащ высохнет. Он стал похож на два мокрых крыла, что пригвоздило к земле. Вдали все еще мчится метро. Его огни отдаляются, а в одном вагоне разбито окно, и два копа смотрят на реку. Следующая остановка дикие трущобы. Будьте готовы, что вас съедят бомжи.

   Идти, несомненно больно. Черт бы побрал, этих легавых. Проклятая кровь на воротнике, я не понимаю, откуда эта кровь. Хоть плащ и закрывает нижнюю одежду, это может быть и кровь на плаще. Коп видел меня насквозь. Он стрелял без предупреждения!

   Я не купил безделушку Катрин, зато получил свинцовую брошь от копа. Скольд будет сердиться, Скольд будет так зол на меня! Нагуляться по "Ноксу" мне еще никогда не удавалось. Я возвращаюсь в нору, черт бы побрал легавых вместе со мной. Скольд оторвет мне голову!

*

   Урсула безумными глазами, полными ужаса смотрит на нож, что торчит из ее груди! По самую рукоять. Пятно крови медленно расползается по кофте, и теплая красная жидкость стекает к животу. Она прислонилась к стене и смотрит на них. Они орудуют в ее квартире.

   - Эта сучка здорово живет, - говорит первый человек в грязном плаще с капюшоном, низкий с грубым голосом, - жрать рыбу три раза в неделю!

   - У нее должно быть много кредитов! - говорит второй, вываливая содержимое шкафов на пол. - Ты где их прячешь?

   Маленький, грязный наркоман с пустым взглядом ковыряется в вещах Мэнди. Его тонкие пальцы трогают ее белье, он вытирает им свое лицо. Извращенец, будь ты проклят! Урсула плачет, и слезы скатываясь по ложбинкам морщин, остаются на губах. Она их слизывает, и снова плачет. За пеленой слез, Урсула уже ничего не видит, только два грязно-коричневых пятна, что присутствуют в квартире.

   - Я не ем ничего кроме похлебки, оставьте меня умереть! - просит Урсула, но ее вопль тонет в шуме двух копошащихся Нокс-наркоманов.

   Она это сосредоточие боли, где эпицентром является грудь, из которого торчит нож. Кровь обжигает и течет вниз. Старая женщина медленно сползает на пол, и пытается выдернуть нож. Ее руки слишком слабы, она дергает один раз, но невыносимая боль отдается по всему телу. Нож торчит там же, куда его с силой всадил подонок в плаще с капюшоном. Все крутится как в кино: звонок в дверь - наверное, мистер Борге решил отведать ухи, ему следует деликатно отказать - она подходит и открывает - два грязных, изможденных, больных лица, синие глаза - наркоманы от ломки одурели, один бьет ее по лицу кастетом; второй, высокий, делает резкое движение - что-то острое, слишком острое, как показалось Урсуле, разрывает ткани ее тела, и ломает кости - противный хруст и она отлетает к стене - двое закрывают дверь. Тепло расползается!