Сет останавливается только тогда, когда его твёрдое тело касается моего, берёт меня за запястье и поднимает руку вверх, удерживая её над головой. Находясь так близко к нему, моё тело оживает, наполняясь чистой, гудящей сексуальной энергией. Мы не отрываем взглядов друг от друга, пока он стаскивает галстук с воротника своей парадной белоснежной рубашки. Нежный шёлк галстука касается моей кожи, и я хмурюсь.
— Сет! — ахнула я, безрезультатно пытаясь освободить руку. — Что ты делаешь?
Он затягивал ткань вокруг сетки, не обращая на меня внимания. Всё то время, что я наблюдала за ним, паникуя из-за происходящего,
Когда он закончил привязывать меня, он провёл своими грубыми пальцами по моим чувствительным предплечьям, посылая жар, вызывающий покалывания, которые будоражили моё тело. Под слабым светом огней безопасности и указателей выхода я могу различить только черты его лица, пока он ласкает мою шею ладонями и страстно целует. Я таю в его сильных руках, пока Сет с силой вжимает меня в проволочную сетку. И всё замечательно, пока я не почувствовала, как его ладони скользнули по моей спине к застёжке-молнии на платье. У меня перехватило дыхание, и я отстранилась.
Он мучительно медленно расстёгивает молнию на моём платье, и мои нервы уже на пределе. Я пытаюсь вывернуться из его рук, чтобы остановить эту чувственную пытку.
— Тише, — журит он меня, — прямо сейчас я пытаюсь не разорвать это платье на кусочки.
— Кто-нибудь может увидеть нас...
Он замер и посмотрел прямо мне в глаза.
— Думаешь, я выставил бы тебя на всеобщее обозрение? Нет. Ты только моя.
Свободной рукой я пытаюсь развязать галстук, но Сет останавливает меня, отведя мою руку. Я извиваюсь, когда он прижимает мою свободную руку к уже связанной, а другой рукой проскальзывает под платье, сжимая моё обнажённое бедро.
— Почему здесь? Почему ты не можешь подождать до дома?
Он наклоняется, задевая своей полной губой моё ухо. Его дыхание касается моего лица как будто огонь зажигает мои нервы и опаляет, обжигает все мои внутренности.
— Зачем ждать? — выдыхает он, его рука крепче сжимает моё бедро. — Я дерусь здесь и хочу заниматься сексом здесь.
Я не успела никак отреагировать — даже нахмуриться, — как его губы снова страстно смяли мои. Я задрожала, когда грубая рука Сета заскользила по моей коже. Он потянул моё платье вниз, и оно расплылось пурпурной лужицей у моих ног. Он целовал меня жёстче, чем когда-либо, исследуя моё тело, сильно хватая и сжимая мою кожу, каждый раз провоцируя мои стоны.
Не скажу, что когда-либо представляла себя привязанной в одной нижнем белье к бойцовской клетке... но именно так всё и происходит, когда я с Сетом. Если он хочет чего-то, то получает это. И получает это так, как хочется ему.
Он подцепил мои трусики и резко стянул их, срывая облегающую ткань и оставляя меня обнажённой ниже талии. Сет полностью поглощает меня, не давая времени обдумать происходящее... пока кружевные трусики не стягивают моё запястье над головой.
Он захватывает мою губу своими зубами, и я вздрагиваю, когда он её всасывает и отступает на шаг. Его взгляд скользит по моей груди так долго, что мои щёки вспыхивают от такого пристального внимания. При этом он никак не выдаёт, нравится ему то, что он видит, или нет. Сет снова приближается ко мне, скользит руками к спине и расстёгивает мой бюстгальтер без бретелек. Я широко распахиваю глаза, когда бюстгальтер падает к моим ногам, опускаясь поверх платья.
Я пытаюсь скрестит ноги, но он протискивает свою руку между ними, порочно усмехнувшись.
— Я так не думаю. Я заманил тебя сюда и привязал к клетке не для того, чтобы ты закрывалась от меня.
— Сет…
— О, я хочу, чтобы ты приняла все те волнующие мысли, блуждающие в твоей голове, и забыла их. Я никогда не сделаю ничего, чтобы обидеть тебя. Я никогда не сделаю ничего, чтобы унизить тебя... — Его губы дёрнулись. — …намеренно. Всё, что я хочу, — чтобы ты чувствовала себя хорошо.
Он убрал руки с моих бёдер, стянул свой пиджак и отбросил его в сторону, будто тот ничего не стоил.
— Я хочу, чтобы ты чувствовала себя особенной. Единственной девушкой, с которой я хочу быть.
Я смотрю прямо в его глаза, пока он расстегивает пуговицу за пуговицей на своей рубашке, обнажая своё соблазнительное тело. Я в восторге от того, что открывается моему взору. Каждая мышца его совершенного тела словно вылеплена скульптором.
— Ты не кричишь за меня, когда я сражаюсь на ринге, но ты