Нокаут

Алевтина имела все основания гордиться собой, и гордилась. Она не скрывала, что считает себя королевой, а меня – тем, что я сама о себе сказала в детстве, гадким утенком. Таким образом, в ее представлении я относилась к плебсу, рабочему классу. Она играет на пианино, а я с восьми лет готовлю; она не может мыть посуду, потому что болит рука, а я все могу, ведь никому нет дела до моих бед и проблем.

Мама молчаливо одобряла отношение ко мне сестры, и я скажу почему: они были очень похожи. Обе высоко ценили себя и не считали, что им следует быть скромнее.

Тем не менее мы с Алей ладили, находя общий язык, но были словно персонажи из мультика «Ах и Ох». Аля – «Ох, какой сильный дождь!», я – «Ах, какая яркая радуга!»

Мой второй дом

Дела в школе вскоре наладились, я поняла, что жизнь может быть безопасной и интересной! Там я чувствовала себя куда лучше, чем дома. Возможно потому, что рядом не было мамы?.. В школе я могла проявлять свою активность, и меня за это не только не наказывали, но даже поощряли. Известно ведь, что дети, которые с удовольствием участвуют в общественной работе, всегда в приоритете у учителей. Вот такой ученицей я и была – все меня интересовало, все мне было нужно.

Одним из моих талантов было чтение стихов, потому что я вызывалась выступать при всяком удобном случае. И пусть я ростом от горшка два вершка, пусть голосок слабый, но никогда не терялась, не забывала слов.

В общественной жизни я раскрывалась, зная, что меня не накажут, а похвалят и приведут в пример. Кстати, если меня хвалили, я не говорила:

– Да, я такая хорошая и талантливая!

От меня можно было услышать только такой ответ:

– Нет, что вы! Вы еще мою сестру не видели!

Со временем я даже научилась уважать себя, и тоже благодаря школе. Прежде всего за то, что не шла в общем потоке – в нашей школе дети начинали курить с третьего класса, но не я. И пережив ситуацию, когда тебя считают вторым сортом в своей семье, я не озлобилась. Это было бы слишком просто, вместо того я приняла свою мать такой, какая она есть. Об этом я еще расскажу позже, а сейчас надо вернуться в пору моего детства и отрочества.

Училась я всегда хорошо, но если точные науки как-то не слишком мне давались, а точнее – мало интересовали, то гуманитарные предметы я очень любила. Стоило мне хоть немного прочитать о каком-то периоде истории, и я могла часами говорить на эту тему. Одноклассники часто просили меня отвечать на уроке первой, чтобы я уболтала учителя и ему уже не хватило времени опрашивать других учеников. Да пожалуйста! Я поднимала руку и начинала отвечать урок, а потом ребята из моего класса еще и говорили:

– Вот спасибо тебе! Было очень интересно, лучше, чем в учебнике.

Это качество – умение говорить на любую тему и в любой момент – могло бы очень пригодиться для карьеры юриста, поэтому мне мечталось, что меня ждет большое будущее.

В юности моим кумиром была Маргарет Тэтчер – я восхищалась ее силой воли, умом, целеустремленностью. Второе образование Тэтчер юридическое, но успеха она добилась в политике. Так я поняла, что у юриста большие перспективы не только в зале суда, но и в кабинетах власти. Осознав это, я еще больше стала мечтать о юридическом образовании, в то время как другие девочки грезят о замужестве, семье и детях. В своем воображении я шла домой не из школы, а из зала суда, чтобы подготовиться к новому делу и завтра выступить еще лучше, чем сегодня.

Пусть я была всего лишь пятиклассницей, но уже понимала, что каждый сам создает для себя сказку и воплощает ее в жизнь. Верилось, что именно так и будет, я ведь «Ах»!

Загадка рождения

Много раз я задавалась вопросом: почему в нашей семье одну дочь любили, а вторую – нет? Самое разумное объяснение, в которое вписывалось все – и отношение ко мне отца, и то, что мать едва не отказалась от меня в роддоме, и прочее, – обнаружилось позже. Правда, мне так и не удалось выяснить правду до конца.

Из разговоров мамы и Джамала я знала, что они были знакомы очень давно, еще до маминого замужества. Как я и говорила, мама была работником торговли, а в молодости, еще до замужества, работала в магазине игрушек в городе Мары. Джамал был ревизором, так они познакомились. Не знаю точно, какие отношения их связывали, но, когда мама вышла замуж за папу, Джамал помог ему найти работу. Вскоре родилась Аля, потом я, а еще через пару лет мы уехали на Украину. Но получалось, что связь между мамой и Джамалом не прекращалась, раз уж он точно знал, когда она вернется в Мары.

В старших классах я готовилась поступить в университет за границу – была такая программа для туркменских детей, – но не получилось. Оказалось, что русская или украинская фамилия является серьезным препятствием для участия в программе. И вот дядя Джамал, узнав о моей беде, сказал:

– Давай я удочерю тебя, ты возьмешь мою фамилию и поступишь в университет!

По какой-то причине это не получилось, но я запомнила доброту маминого кавалера.