Ной и его сыновья

— Дуализм, — мимоходом объяснил Смотритель, но что Ною его туманные слова.

— Вот ходишь, мучаешься, думаешь: что же сказал Хранитель, что подразумевал, что в виду имел? А потом — бац! — происходит нечто, что сразу все объясняет! И такая радость накатывает, знаешь? Все понятно становится, кристально ясно.

Никаких загадок и секретов. Все, что Хранитель говорил — слово в слово! — случается, как и предсказывалось.

— Еще раз тебе объясняю, мы не предсказываем, — Смотритель в общем-то вжился в роль и говорил с должным чувством, — мы только видим, как меняется Время, и оно рождает у нас ощущение грядущих событий. Повторяю: о-щу-ще-ние. Смотри, я касаюсь тебя рукой через одежду, — он положил ладонь на спину Ною, — ты чувствуешь?

— Конечно.

— Но это я сказал, что рукой. А мог бы, к примеру, ложкой. Ты бы почувствовал прикосновение, давление, касание одежды, но не смог бы знать, чем я тебя коснулся. Так же и мы — Хранители Времени: ощущение приходит неизменно, а понимание — не всегда. Впрочем, даже когда понимание есть, никто из нас все равно ничего не скажет…

— Понятно… — Ной задумался, посерьезнел. Переваривал услышанное. Недолго. Опять заулыбался. — А не зря, выходит, ты с тем… ну, которого мы встретили, которого ты домой привел… с тем, значит, Хранителем побеседовал. На пользу беседа пошла, вижу, ох на пользу. Может, ты еще и не вспомнил чего, зато Время чувствуешь — будто и не попадал под паровик.

Прямо как новенький! — Хлопнул Смотрителя каменной ладонью, засмеялся: — Это я тебя тоже рукой, а не ложкой. Сообразил?

— Трудно не сообразить, — честно сказал Смотритель, Рука у Ноя на ложку мало походила, скорей — на лопату.

Смотрителю понравилась реакция Ноя на весьма туманное объяснение возможностей (и слабостей) профессии Хранителя. Ему вообще нравилось жить в шкуре Хранителя Времени. Для его миссии эта шкура, а точнее все-таки, роль — лучшее, что могло подвернуться в этом мире и в этом времени. В мире и времени, которые доверчивы к словам. Или все-таки с прописной: к Словам. Так вернее. Всегда можно закрыться завесой из Слов и при этом не потерять уважительного к себе отношения. Хранители Времени — иные, это все знают.

Очень удобно.

Зажили дальше.

Раз в день — обязательное посещение потайной пещеры и — тяжкая работа внутри чрева корабля: заколачивание гвоздей, клепание, смоление, строгание, пиление и — Царь Небесный знает, какое еще «ение». Было, было, негодовал внутренний голос: как это так? человек, каких — наперечет, тонко настроенный инструмент, и вдруг — вот вам, пожалуйста: разнорабочий на какой-то подземной верфи! Но возгласы эти безмолвные никогда не озвучивались — сам напросился. И рад, что напросился, ибо того и хотел. К тому и шел. За тем и посылали. Да и приобретение некоторых плотницко-слесарных навыков в его, Смотрителя, пестрящей самыми неожиданными задачами работе не повредит. Плюс ко всему.

Организм Смотрителя, хоть и натренированный, но все же привычный к куда меньшему атмосферному давлению, на тяжелый физический труд реагировал неоднозначно: с одной стороны — периодические головокружение и слабость, с другой — рост мышечной массы и явное увеличение выносливости. Он представил себе, с каким смаком изучали бы его врачи из Службы, с каким удовольствием опутали бы проводами, заклеили бы датчиками и как долго держали бы в своих клаустрофобных аппаратах. Нет уж, эскулапы дорогие, погодите еще, вот превратится Смотритель в этом климате в настоящего допотопного шумера, и возвращаться к вам не захочет.

Или захочет?..

Всякий раз, когда приходили такие думы…

(праздные, надо отмстить)…

Смотритель их не прогонял, но откладывал на самую дальнюю полочку сознания, на потом, на далекое, неясное пока «потом». Сейчас — не время думать о праздном. Сейчас — работа в «поле». Сейчас — корабль. Ковчег.

Да, кстати. А как это вообще может получиться — не возвращаться»? А Потоп? Он не пощадит никого, как известно из Книги Книг. Разве что Ной возьмет Смотрителя в Ковчег, о чем, опять кстати, в Книге Книг — ни слова. Значит — вывод: придется возвращаться в Службу. Как всегда было. Как всегда будет.

Или возможен иной выбор?..

И снова стучал молоток, снова разогревалась на костерке смола в металлическом ведерке, снова буравились отверстия в древесине.

Смотритель сильно сожалел, что такое великое изобретение человечества, как винт, в допотопной эре неизвестно. Его изобретет Архимед многими годами позже. А ведь насколько мощнее могла развиться эта цивилизация, знай она сию нехитрую вещь! И тогда уж наверняка не пришлось бы пробивать в толстенных досках дыры по-настоящему допотопным инструментом с неизвестным в этих палестинах названием — шлямбур, а можно было бы применить обычное, банальное, но, увы, недоступное пока сверло.

Смотритель, потевший в пещерной духоте, сжимавший в одной измозоленной руке идиотскую, зубастую трубочку…

(эка ж давно, оказывается, изобретенную!)…