Ноев ковчег доктора Толмачевой

Таня вся загорелась внутри, она уже давно хотела иметь свою машину. Но просто так сдаться она не могла.

– «Семерку»? – спросила она.

– А ты какую хочешь?

– «Ауди ТТ».

– Ну, куплю тебе «ТТ». Но для начала не новую. Посмотрим, как ты будешь водить.

– Это в качестве компенсации за квартиру? – уточнила она.

– Не перебарщивай, хватит, – приказал Филипп и знаком подозвал официантку, чтобы расплатиться. – Будешь меня возить, когда я выпью.

– А какая машина у Маши? – вдруг, прищурив глаза, спросила Таня.

– Никакой. Я ей не покупал.

– Почему?

– Да она не сможет водить. Не хочу, чтобы она рисковала. Сейчас в Москве на улицах столько придурков!

– А за меня, значит, вы не боитесь. Я и хотела услышать от вас этот ответ, – сказала Таня.

– Хватит скандалить, пошли домой! – Филипп крепко взял ее под руку. – Выпила на копейку, а разоралась на миллион!

«Ну, я тебе покажу завтра! Я тебе покажу!» – Таня стояла и смотрела в темноту, пока он ловил машину. Она словно уже ощущала себя в объятиях Азарцева. И ночью в постели с Филиппом она была, как никогда, огонь.

«Какая девчонка! – думал он, когда она уже заснула, а он прошел в ванную. – Какая девчонка!»

Филипп Иванович вдруг заметил и разбитое зеркало над раковиной, и ванну в потеках. «Надо будет спросить у юристов, что у нас сейчас делается на рынке жилья. Купить, что ли, новую квартиру? А эту оставить Маше, как она есть...»

18

– Где он? – спросила Тина у Барашкова, как только пришла в себя.

– Кто?

– Володя.

– Зачем он тебе? – удивился Аркадий. – Он ушел. Вместе с...

– Я не хочу знать, с кем он ушел. Верни его!

– Ты с ума сошла?

– Верни его! Пожалуйста... – У Тины полились слезы. Лицо покраснело и сморщилось.

– Перестань. Я даже не подумаю.

Она вдруг сползла перед ним на пол и встала на колени.

– Аркадий, я тебя умоляю, съезди за ним... – Она рыдала и не могла остановиться.

Барашков за плечи поднял ее с пола и стал трясти.

– Ну-ка, приди в себя, наконец! Хватит рыдать! Ты спасибо должна сказать, что теперь знаешь, что собой представляет этот урод...

– Аркадий, мне все равно, что ты про него говоришь. – Тина размазывала слезы по лицу. – Как ты не понимаешь, что мне все безразлично – с кем он тут был, что он тут делал... Главное – это то, что он жив, а второе – верни его, я хочу с ним поговорить, разобраться...

– В чем разбираться? Не будь смешной, Тина!

Она вдруг выпрямилась перед ним во весь рост. В сравнении с огромной фигурой Аркадия это выглядело немного смешно и неприятно.

– Как ты смеешь мне это говорить? Ты, который ничего не понимает в любви... Теперь я понимаю, что ты никого не любил, никогда не любил! Ты и меня не любил... Но мне наплевать на это, – она бормотала, как в лихорадке. – Верни мне его, хоть на час! Хоть на минуту!

Аркадию стало ее жаль.

– Подумай сама, зачем?

Она обрадовалась.

– Вернешь? Я только посмотрю на Володю, только спрошу, неужели он меня нисколько, ни капельки не любит?

– Ты думаешь, он скажет тебе правду?

Она прижала руки к груди.

– Да пусть соврет! Пусть скажет что угодно, лишь бы не уходил от меня совсем! Эта Татьяна... Она красивая, конечно... Она красивая и молодая. Но разве она будет любить его, как я?

– Тина! Перестань! Ты не похожа на себя!

– Да я и не хочу быть похожей! Пусть он вернется! Аркадий! Я не могу без него жить! Я не могу-у-у!!!

Валентина повалилась на постель и стала таскать себя за волосы, мотать головой.

Аркадий быстро прошел в кухню, набрал в кружку холодной воды, вернулся, сильным движением перевернул Тину, брызнул ей в лицо.

– А-а! – вскрикнула она. – Что ты мучаешь меня?

Тина отчетливо вспомнила тот миг, когда несколько месяцев перед операцией не Барашков, а Азарцев точно так же брызгал ей в лицо. О, что бы она только ни отдала, если бы сейчас этот миг вернулся! Он тогда заботился о ней, приходил к ней, поднимал ее, кормил, умывал... Боже, какая она была идиотка! Как она его не ценила! Зачем она тогда его от себя прогнала?

– Аркадий, – Тина села на постели, вытерла лицо простыней. Той самой, которую, уходя, поднял с пола и свернул Азарцев. – Я сейчас уже взяла себя в руки. Я тебя прошу, я умоляю, съезди за ним, пожалуйста. Я никогда тебя еще так сильно ни о чем не просила.

Барашков отошел в дальний угол комнаты, поднял стул с пола, сел на него. Сенбернар, увидев его движение, заскулил и стал бегать в кухню и обратно.

– Этот твой п... даже собаку не кормил, урод!

Тина встала.

– Я покормлю собаку, Аркадий. И погуляю с ней. Только ты съезди за Володей, пожалуйста. Съезди, я тебя прошу!

Сгорбившись, она пошла в кухню, чтобы показать, что действительно владеет собой. Сеня потрусил следом.

Барашков грохнул по полу стулом.

– Как ты себе это представляешь? Куда я должен съездить? Где я буду искать его по всей Москве?

– Не надо по Москве! Я дам тебе адрес его квартиры. У него же есть квартира. Наверняка он пойдет туда. Больше ему некуда деваться...

– Я не поеду!

– Аркадий...

– Я не поеду! И пошли вы все ко всем чертям!

Барашков вышел и хлопнул дверью. От этого звука Тина зажмурилась и закрыла уши ладонями. И стояла так, раскачиваясь и сжимая голову, пока не стемнело.