Ночные страхи

Шло время, и память о Гекторе потихоньку стиралась, но его кресло оставалось постоянным напоминанием о том, кем он был и кем перестал быть. Пейшенс была суеверна на этот счет. Иногда она подходила к креслу и смотрела, не нужно ли вытереть капли пота. Но, будучи женщиной практичной, не желала терять время зря. Кресло – хорошее, ценное, французское, и теперь, когда его хозяина не стало, нужно поскорее отдать его в чистку.

Так она и сделала, и ей вернули кресло заметно обновленным, за одним исключением: там, где раньше лежала голова Гектора, осталось грязное пятно. Почти против воли Пейшенс склонилась над старинным, восемнадцатого века чехлом, который и в таком виде все еще был красив. Сверху, по краю, виднелись жирные отметины вроде потеков, и они никак не отчищались. Она по-прежнему ощущала в них живое присутствие – как такое было возможно?

Она отправила чехол назад в чистку. Его вернули с теми же пятнами, все еще хорошо различимыми. Она отослала чехол в химчистку в третий раз, попросив уделить особое внимание этим пятнам, но ей ответили, что их невозможно вывести. Пейшенс пришлось поверить им на слово.

Однажды к ней заглянул приятель.

– Помнишь кресло, в котором сидел он? – спросила она.

– Ну да. И что с ним?

– В химчистке не могут очистить чехол.

– Почему?

– Говорят, грязь в районе шеи не отходит. Там, где он касался спинки кресла шеей.

– Ерунда какая-то. Дай мне взглянуть.

Пейшенс подвела его к креслу. Очертания головы и шеи ее мужа на чехле были ясно различимы.

– Как будто они… нарисованы, – сказала она.

– Да, похоже. Но ведь вещи засаливаются, когда ими долго пользуются.

– Разверни чехол и посмотри с той стороны. Там кое-что…

– Да, понимаю, о чем ты.

– Говорят, это не отчищается. Я отдавала его в чистку три раза. Но эта… эта грязь никуда не делась. Он прислонялся здесь шеей, понимаешь? Именно в этом месте. Он много потел. Видишь еще что-нибудь?

Ее приятель с неохотой наклонился над креслом и увидел что-то вроде прерывистой цепочки мелких пятнышек.

– Похоже на сыпь… Какая-то плесень?

– Вряд ли это плесень, – сказала Пэйшенс, – это что-то другое… что-то странное и непонятное. Если бы это была просто грязь, ее бы отчистили. Как я уже сказала, он много потел… после гольфа и сквоша даже больше, чем после тенниса… на самом деле я никогда его не понимала… я бы хотела его понять… О, если бы сейчас он был с нами…

– Но я и так с вами, – раздался голос.