- Да, да! Воры! - воскликнула Галина Викторовна. - Сейчас же положи все на свои места!
- Ты с ума сошла! - разозлился Кораблев. - Это же деньги. Разве ты за многие годы совместной жизни не заслужила это барахло?
- Перестань говорить о деньгах! - гневно крикнула потерявшая голову Галина Викторовна.
Назревающий скандал прервал звонок. Галина Викторовна бросилась к двери. Не успел Кораблев опомниться, как в квартиру вошли два милиционера.
- Вневедомственная охрана. Прошу предъявить документы, - предложил один из них.
- Какие документы? Это моя квартира! - удивилась Галина Викторовна.
- Возможно, гражданка, но мы должны в этом удостовериться. И вы, гражданин, это и к вам относится, - обратился милиционер к Кораблеву.
У Галины Викторовны была ленинградская прописка, паспорт Кораблева тоже ничего не говорил о каком-либо отношении к хозяину квартиры. Подозрения подкреплял и чемодан, наполненный ценными вещами, явно не принадлежавшими пришельцам.
- Следуйте за нами, - предложил милиционер. - В отделении разберемся.
- Господи, какой позор! - заплакала Галина Викторовна. - Это все ты...
Кораблев, насупившись, отвернулся.
В милиции Галину Викторовну и Кораблева допросили и составили опись вещей.
- Придется ждать хозяина, - сказал дежурный.
Вскоре после полуночи милиционер привел в отделение Пескишева. Он подтвердил, что Галина Викторовна его жена, и всех троих тут же отпустили. Бледная, заплаканная Галина Викторовна боялась взглянуть на Пескишева. Кораблев же держался нагло, грозил, что он это так не оставит.
- Делайте что хотите, - отмахнулся Пескишев. - Лично я пошел домой.
Попрощавшись с дежурным, он направился к двери.
- Профессор, а чемодан? - крикнул тот ему вдогонку.
Пескишев остановился. Подошел к раскрытому чемодану, в котором лежали его вещи, взял статуэтку гаитянки.
- Остальное можете отдать им, мне это барахло не нужно.
На минуту воцарилось неловкое молчание, которое нарушил дежурный. Он встал из-за стола и негромко произнес:
- Эх, вы - человеки!
- Это вы нас имеете в виду? - поднял брови Кораблев.
- Вас, вас! Прошу немедленно покинуть отделение. До аэропорта вас могут подбросить на дежурной машине.
- Какая трогательная забота! - съязвил Кораблев.
- Ошибаетесь, гражданин, это не забота. Я просто хочу как можно быстрее очистить от вас наш город.
Кораблев хотел сказать дежурному что-то резкое, но сдержался и направился к выходу, подхватив чемодан, оставленный Пескишевым.
- Не тронь! - закричала Галина Викторовна и набросилась на него с кулаками.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не вмешательство дежурного. Он тут же усадил обоих в машину, предоставив им возможность выяснять отношения за пределами отделения милиции, уверенный, что Галина Викторовна в обиду себя не даст.
31
Пескишев ожидал выхода в свет своей монографии - вот-вот должна была поступить корректура. Теперь он готовил рукопись материалов научной конференции, посвященной мозговым инсультам. Основная часть работ не представляла особой научной ценности. Однако две статьи заслуживали внимания. Одна из них принадлежала Круковскому. Она была посвящена лечению внутрижелудочковых кровоизлияний. И хотя число наблюдений было еще невелико, полученные результаты обнадеживали. Вторая работа была выполнена Женей и Рябининым. В ней приводились результаты профилактики расстройства дыхания и сердечной деятельности при мозговых инсультах.
Федор Николаевич читал статью и думал о Рябинине. Несколько дней назад на кафедре узнали, что он наконец женится. Нет, не на Жене Самоцветовой, как все ожидали и предполагали, а на дочке председателя облисполкома Голованова Тамаре, ассистентке кафедры терапии. Хотя Голованов и занимал ответственный пост, он был скромным и интеллигентным человеком, деловым, внимательным и сердечным к людям. Пескишев убедился в этом, когда вскоре после именин Николая Круковского попросил Александра Павловича принять его и рассказал о печально складывающейся судьбе коллекции старинных икон Лазарева. Председатель облисполкома тут же позвонил в музей, попросил немедленно прислать к старику экспертов и позаботиться о том, чтобы сохранить все ценное, что Григорий Егорович хочет подарить городу. Звонок этот возымел немедленное действие: когда Федор Николаевич неделю спустя снова навестил Лазарева, тот, довольно потирая руки, рассказал, что эксперты очень высоко оценили коллекцию и составили подробный каталог. В доме установили сигнализацию - все ценности взяты под охрану.
- Спасибо тебе, дорогой, - пожимая Пескишеву руку, сказал Григорий Егорович. - Понимаешь, и спать стал спокойнее, и жить. А то ведь на час отлучиться из дому боялся: мало ли что может случиться. Теперь знаю - в грязные руки коллекция не попадет.
Собственно, больше Пескишеву с Головановым встречаться не доводилось, но впечатление Александр Павлович на него произвел самое доброе.