- Ничего интересного. Вы кончите так же, как многие другие.
- Ну, до моего конца, думаю, еще далеко. Ведь я только начал свой путь.
- А что вы делали на флоте?
- Как все, служил Родине, выполнял свой воинский долг.
- А теперь кому служите?
Николай уловил насмешливо-язвительный тон Жени, но решил не портить ей настроения.
- Признаю себя побежденным. С вами совершенно невозможно вести полемику, - он сделал вид, что капитулирует.
- Какая же это полемика? Это же обыкновенный банальный треп. Не надо, товарищ Круковский, мне вашего снисхождения. Я и сама могу сделать вам аналогичный подарок, чтобы не ущемлять вашего мужского самолюбия.
- Против подарка я не возражаю, тем более в такой день, хотя ваш подарок словесный и с подтекстом. Но он единственный, а потому особенно приятный.
- А почему именно сегодня?
- Да потому, что сегодня у меня маленькое торжество.
- В таком случае простите, если я помешала вам отмечать торжество таким оригинальным способом. Сидеть одному, листать журнальчик и смотреть в потолок.
- Таким способом я всего лишь готовлюсь к торжеству. Думаю, думаю и никак не могу придумать, что делать.
Николай говорил загадками, что-то явно не договаривая. Это заинтересовало Женю, и она, поддавшись искушению, спросила, что же он в конце концов имеет в виду. Оказалось, что сегодня у него день рождения. Ему исполняется тридцать лет. Женя тут же решила рассказать об этом событии всем сотрудникам кафедры и организовать маленький сабантуй. Однако Николай возразил:
- Не надо других. Я не та персона, к которой следует проявлять повышенное внимание. Но если вы согласитесь скоротать со мной время, я буду вам искренне признателен.
- Это что, приглашение?
- На день рождения не принято приглашать. Но я нарушу это правило.
- Допустим, я его приму, но что же вы предлагаете?
- Предлагаю съездить в одно весьма экзотическое место к человеку, с каким теперь не часто можно встретиться.
Предложение Николая показалось Жене заманчивым, и хотя она понимала, что делать это при их почти шапочном знакомстве не совсем удобно, дала согласие. Договорились встретиться возле почтамта.
29
Люся прилетела в конце декабря. Дни стояли морозные. Пескишев у приезжего грузина купил букет гвоздик и в 14.00 был в аэропорту. Он, по-видимому, прослушал сообщение о прибытии рейсового самолета, поэтому появление Люси было для него несколько неожиданным. Увидев ее, Пескишев на какой-то миг оторопел, затем бросился ей навстречу. Легкая и изящная, одетая в длинную шубку, окаймленную пушистым белым мехом, Люся повисла на его шее. Опьяненный ее близостью, он забыл, что находится в аэропорту, что кругом люди, и целовал ее в глаза, в губы, не обращая внимания на окружающих. А окружающие, занятые своими заботами, словно не замечали их. Только одна пожилая деревенская женщина, поглядев на них, сказала что-то неодобрительное, но, не получив поддержки, пошла к выходу, бормоча что-то себе под нос.
Опомнившись, Пескишев взял Люсин чемодан и вывел ее из толчеи на площадь, где их ожидала машина.
Квартира Федора Николаевича Люсе очень понравилась. После ее маленькой и тесной она казалась хоромами. Но еще больше ее удивили порядок и чистота, свидетельствующие о присутствии здесь женщины.
- О! Да у тебя здесь просто отлично! - воскликнула она, расхаживая по квартире. - Чувствуется женская рука.
- Ты угадала.
- Кто же она?
В этом вопросе Пескишев уловил не только нотки любопытства, но и ревности. Он рассказал Люсе, что через день к нему приходит Маня - толковая, славная и работящая девушка, санитарка его клиники.
Действительно, Маня очень привязалась к Федору Николаевичу. Хотя она жила в общежитии, большую часть свободного времени Маня проводила у него. Пескишев так к ней привык, что даже предоставил в ее распоряжение одну из комнат, где она теперь нередко оставалась ночевать.
Между Пескишевым и Маней сложились самые доверительные отношения. По сути дела она была негласной хозяйкой дома. В ее распоряжении всегда находилась необходимая сумма денег, которую она расходовала по своему усмотрению, освободив Пескишева от многих житейских забот. И хотя он никогда не интересовался, как и на что Маня тратится, она ежемесячно, несмотря на его возражения, представляла ему подробный отчет, который Пескишев, не читая, тут же выбрасывал.
Сегодня Маня, накрыв стол для гостьи, ушла в клинику на дежурство.
Люся была в восторге от всего. Вечер они провели вдвоем в разговорах, слушали музыку, смотрели телевизор. Когда часы пробили полночь, Люся вдруг спохватилась. Зная, что Федор Николаевич коллекционирует статуэтки, она привезла ему бронзовую гаитянку, которую ей удалось купить в комиссионном магазине на Невском.
Пескишев был приятно удивлен сувениром, который пришелся ему по душе.