Ночная воровка

— Вот-вот, это-то увлечение профессией и увело ее так далеко. В Германии ландшафты улучшает. — Бабушка вздохнула. — Но я не осуждаю ее, и ты, думаю, тоже. Когда твой отец разбился на машине, я боялась, она уже не оправится. А когда ей предложили поехать на работу в наше посольство садовником, я не держала. У нее на самом деле талант к этому, Тимирязевку закончила с отличием. Неудивительно, ведь наш род работал на земле. Не тебе рассказывать. Чего только у моего деда не росло. — Она махнула рукой. — Ладно. Все прошло, у каждого своя судьба, своя дорога. Чистая правда: прямо пойдешь — одну судьбу найдешь, налево — другую, направо — третью. Главное, назад не возвращаться. Плохая примета. Поэтому себя надо слушать, вот что я скажу, Надежда ты моя драгоценная.

И Надя слушала себя. А голос не говорил ей ни о чем и ни о ком, кроме как о Стасике Рублеве.

Стасик объявился.

Утром зазвонил телефон, и в трубке раздался низкий хрипловатый голос.

— Доброе утро. Как яблоки, уже созрели?

Надя засмеялась.

— Если у тебя там был день за три, то да. Тридцати дней как раз хватит. И наступит осень. — Она говорила это, а горло сдавило — сердце подпрыгнуло от свершившегося ожидания.

— А песни все перепеты?

— Ну конечно нет.

— Я рад и готов слушать их всю жизнь.

Но это были слова, и всю жизнь слушать Надины песни, как, впрочем, ничьи песни вообще, Стасик не мог. Ему становилось скучно с той самой минуты, когда он узнавал женщину, находившуюся рядом с ним, и хотелось чего-то нового.

Если честно, он не знал, что с ними делать дальше, с женщинами, потому что жизнь его заполнена делом, которое перестало быть искусством, превратившись в успешный, захватывающий бизнес.

До Нади он был женат дважды, у него остались дети от каждого брака, потом Стасик долго не женился, но менял женщин часто. Надя покорила его молодостью, свежестью, и ему вдруг показалось, что она сможет подсказать, натолкнуть на мысль о том, что ему надо делать в семье.

Но Надя не захотела брать на себя такой труд. Они прожили два с половиной года и расстались. По-хорошему, или, как теперь говорят, друзьями.

Надя ворочалась в постели, в окно пробивался рассвет, глаза горели, но сна не было, и она стала думать о Найке.

С Найком Гатальски все происходило по-другому. Конечно, ей уже не двадцать, а тридцать, и минувшее десятилетие оказалось непростым. Теперь Надя была женщиной, которая прекрасно знает, чего стоит, она научилась жить одна, распоряжаться собой и вполне успешно. Как и отвечать за себя, ни на кого не надеяться, но и ни перед кем не отчитываться.

Поскольку Стасик сыграл значительную роль в ее жизни, то с некоторых пор Наде стало казаться, что все люди в судьбе других людей только тем и заняты, для того и нужны, чтобы исполнить свою роль и удалиться, а она может продолжать жить дальше.

Да, он привел ее в Оружейную палату, но она усердно потрудилась, чтобы стать уникальным специалистом — Надежда Николаевна Тавранчук — единственный знаток столь высокого уровня старинного оружия мира. Разве не подтверждение тому вот это предложение Татьяны Федориной — поработать на Найка Гатальски? Татьяна слишком ценит свою репутацию, чтобы кого попало нанимать на работу. Она имеет дело лишь с состоятельными и кредитоспособными клиентами, и уж для них-то подбирает исполнителей безупречных.

Безупречных, проныло внутри Нади, и она со стоном повернулась на бок, потом свернулась калачиком. Простыня жгла кожу. Вот тебе и безупречных!

В тот день, когда Татьяна Федорина сделала ей предложение, Надя пришла на работу рано, чтобы, не отвлекаясь ни на что, составить план предстоящей выставки холодного оружия в известном уральском городе Златоусте. Надя должна была предложить, что из запасников отправить туда, какие ножи из прошлых веков смогут оттенить достоинства нынешних изделий. В отделе никого, кроме нее, не должно быть, коллеги на выезде, а в тишине приятно поработать.

Как она обрадовалась в тот день Татьяниному звонку! Это был просто голос с небес, после того как кот лишил ее всех денег! Она сидела за столом в кабинете в полном одиночестве. Старинные часы пробили двенадцать, а с их последним ударом раздался телефонный звонок.

— Отдел выставок. Тавранчук.

— Привет, Тавранчук. Не узнаешь?

— Узнаю, — усмехнулась Надя. Трудно не узнать этот уверенный, слегка визгливый голос Татьяны Федориной, бывшей коллеги Нади, а ныне свободной предпринимательницы. — Как же не узнать…

— Да, сколько лет мы с тобой знаем друг друга?

— Мно-о-го, — протянула Надя, пытаясь сообразить, чем обязана ее звонку.