Ночная прогулка

И наконец, третий факт. Все последние события вызывали у Хачмена острое нежелание идти дальше по дороге, которая чуть не привела его семейную жизнь к развалу. Готов ли он купить жизнь миллионов людей ценой собственного счастья, если так можно назвать его брак с Викки? Однако вот она, машина. Настоящая, более реальная, чем все, что ему до сих пор доводилось видеть. Своим присутствием она ошеломляла и подавляла, не оставляя места для иллюзий и двусмысленности. «Я такой же, как все. Обыкновенный, трусливый и озабоченный прежде всего самим собой».

С чувством облегчения, приправленного смесью радости и вины, которое наступает со снижением требований к себе, Хачмен отложил микрометр в сторону. Еще два часа – и машина будет окончательно готова. Впрочем, зачем спешить? «Не разобрать ли ее прямо сейчас?» – подумал он, но тут внезапно накатила копившаяся целый месяц усталость, и он решил оставить все как есть. Уняв дрожь в ногах, Хачмен оглядел машину трезвым взглядом, вышел из лаборатории и запер за собой дверь.

По дороге домой он несколько раз снижал скорость, когда в этом не было никакой необходимости, чем сильно раздражал водителей идущих сзади машин. Спешка и суета оставили его, хотелось остановиться, погрузить себя в теплое размеренное течение жизни, из которого он с такими трудностями выкарабкивался совсем недавно. Настойчивое видение изломанных, искалеченных тел покинуло его, и он вновь был обыкновенным человеком. Хачмен вдыхал холодный воздух полной грудью и чувствовал себя на пороге важного жизненного поворота. Казалось, за ним захлопнулись массивные двери, отсекая прошлое с его опасными вариантами будущего.

Обнаружив у ворот дома чужую машину, Хачмен испытал чувство легкого разочарования. Двухместная, вишневого или коричневого цвета – в темноте не удавалось разглядеть – машина была развернута к воротам. Краешком сознания Хачмен отметил, что владелец, очевидно, заранее решил не терять времени при отъезде. Если в доме кто-то чужой, он не сможет рассказать Викки то, что хотел. Нахмурившись, он вставил ключ в замочную скважину и повернул. Дверь не открылась. Кто-то закрыл ее изнутри на задвижку.

Хачмен отошел от крыльца, оглядел дом и обнаружил, что свет горит лишь в спальне Дэвида. Маленький ночник. В доме гость и не горит свет? Немыслимая идея, появившаяся у него, заставила Хачмена попробовать боковую дверь. Тоже заперта изнутри. Он бегом вернулся к крыльцу, ударил в дверь кулаком и продолжал колотить до тех пор, пока замок не открыли. На пороге стояла Викки в голубом шелковом кимоно.

– Что ты делаешь? – потребовала она холодно. – Дэвид спит.

– Почему заперта дверь и нет света?

– Кто сказал, что нет света? – Викки продолжала стоять в дверях, не позволяя ему пройти. – И почему ты сегодня дома так рано?

Хачмен бросился вперед, не обращая внимания на жену, и рывком открыл дверь в гостиную. Посреди комнаты поспешно одевался загорелый темноволосый мужчина, в котором Хачмен неуверенно признал владельца местной заправочной станции.

– Ты! – рявкнул Хачмен, все еще чувствуя необычную заторможенность мысли. – Одевайся и проваливай отсюда!

– Невероятно! – выдохнула Викки. – Как т,ы смеешь шпионить за мной и разговаривать так с моим гостем?

– Твой, с позволения сказать, гость не возражает. Или возражаешь, ты, гость?

Мужчина молча взял со стула пиджак.

– Это мой дом, Форест, – обратилась к нему Викки, – и ты можешь не уходить. Я даже прошу тебя остаться.

Форест посмотрел на Хачмена, постепенно избавляясь от смущения.

– О господи, – произнес Хачмен устало. Он вышел в коридор, снял с крюков украшающее стену метровое мачете и вернулся в гостиную. – Послушай, Форест. Я не держу на тебя зла за то, что здесь произошло. Ты просто случайно оказался рядом, когда фрукт созрел. Но теперь ты мне мешаешь, и, если ты немедленно не уберешься, я тебя убью.

– Не верь ему, – Викки неуверенно засмеялась и двинулась ближе к Форесту.

Хачмен оглядел комнату, остановил взгляд на подаренном отцом Викки шикарном кресле и одним ударом разрубил спинку надвое. Викки взвизгнула, но этот акт бессмысленного вандализма, очевидно, доказал что-то Форесту, и он быстро направился к

дверям. Викки сделала несколько шагов вслед за ним и остановилась.

– Не самый умный поступок, – бесстрастно произнесла она, – Кресло стоило денег.

Хачмен подождал, пока машина на улице заведется и отъедет, потом спросил:

– Скажи мне одну вещь. Это было в первый раз... Такой гость?

– Нет, Лукас, – ответила Викки спокойно неуместно нежным голосом. – Это не первый раз.

Реальная жизнь снова обернулась к нему своей раскаленной добела стороной.

– Тогда... Я опоздал...

– И намного, – опять та же издевательская нежность.

– Мне очень хотелось бы показать тебе, насколько ты не права, Викки. Я никогда не изменял тебе. Я... – Тут его горло сжал болезненный спазм. «Все эти годы, – подумал он. – Все эти красивые годы выброшены на свалку. Зачем?..»