Ночная катастрофа

— Как я уже замечал, мне кажется, хотя я в этом и не уверен, что объект поднимался из-за линии горизонта. Меня отделяло от него примерно шесть миль. Я пришел к такому выводу, приняв во внимание свое положение в пространстве, отличную видимость и то обстоятельство, что море было спокойным. Но он, конечно, мог находиться и на большем удалении.

— Другими словами, вы не видели… место, откуда осуществлялся, скажем так, запуск?

— Нет.

— А если бы видели, как бы оно выглядело? Я хочу сказать, яркое было бы при этом свечение?

— Очень яркое. Я заметил бы такое световое пятно на горизонте даже на расстоянии десяти-двадцати миль от того места, где находился.

— Но вы никакого свечения на горизонте не видели?

— Если честно, я не знаю, что именно первым привлекло мое внимание — то ли вспышка при запуске, то ли появившийся вдруг над горизонтом красно-оранжевый огненный столб.

— Но при этом вы ничего не слышали?

— Ничего. Вообще-то говоря, запуск ракеты не сопровождается таким уж громким звуком, как это принято думать. Тем более если вы наблюдаете его на расстоянии.

— Понятно. А как далеко находился от вас объект, когда вы впервые определили его как поднимающийся вверх огненный столб?

— Не могу сказать, не зная дистанции запуска. Высота — производная от расстояния и угла над горизонтом. В сущности, это простая задачка из области тригонометрии.

— Ясно. — Ясности у меня как раз и не было, поскольку я вступил в область, в которой мало что смыслил. На технике допроса это, однако, никак не отразилось. — В таком случае готов выслушать ваши предположения на этот счет.

Он секунду подумал, потом сказал:

— Когда я впервые увидел объект, он, вероятно, находился на высоте полутора или двух тысяч футов над уровнем моря. Когда же он на моих глазах стал набирать высоту, ко мне пришло осознание скорости, с которой он шел, и направления его движения. Как я уже говорил, он под углом поднимался над горизонтом, потом пошел зигзагом, корректируя курс, после чего резко повернул, осуществляя захват…

— Захват чего?

— Цели, конечно.

— Оставим пока эту тему… Скажите, вы видели сделанный специалистами ЦРУ анимационный фильм, посвященный катастрофе?

— Видел. У меня даже есть видеокопия.

— Мне бы тоже не помешало иметь копию… Итак, в этом фильме говорилось, что катастрофа была вызвана взрывом топливного бака, когда пары горючего воспламенились из-за произошедшего короткого замыкания. Таким образом, свидетели наблюдали не что иное, как вырывавшийся из пробитого бака поток полыхающего горючего, устремившийся к земле. Другими словами, огненный столб двигался не к самолету, как утверждали большинство свидетелей, а от него. ЦРУ отмечало, что свидетели просто неверно определили направление. По словам представителей этого ведомства, свидетели услышали звук взрыва, подняли головы и увидели струю горящего топлива, которую ошибочно приняли за летевшую к самолету ракету. Что вы думаете по этому поводу?

Капитан Спрак пристально на меня посмотрел, ткнул большим пальцем руки в направлении потолка и спросил:

— Кажется, это называется движением вверх, не так ли?

— Я тоже так считал до самого последнего времени, — ответил я и продолжил: — ЦРУ указало в фильме и на другую возможность ошибки. После взрыва самолет еще некоторое время продолжал по инерции набирать высоту, в результате чего поднялся на несколько тысяч футов. Свидетели, таким образом, могли принять двигавшийся вверх полыхающий фюзеляж или его крупный сегмент за ракету, оставлявшую за собой огненный шлейф. — Секунду помолчав, я спросил: — Ну, что вы скажете по поводу этой теории?

— Полагаю, я в состоянии отличить стремительно набирающую высоту ракету от двигающегося вверх по инерции объятого пламенем терпящего крушение самолета. Мне приходилось видеть и то и другое.

Мы посмотрели друг другу в глаза. При этом я спросил себя, испытывает ли капитан Спрак такое же уважение к вашему покорному слуге, какое тот испытывал к нему. Мне не давала покоя мысль о том, что специальный агент Мэйфилд, допрашивая этого парня, справилась с работой лучше меня.

Я спросил:

— Вы дали примерно такие же показания и миссис Мэйфилд?

— Да.

— Скажите, она задавала вам вопросы по существу?

Он посмотрел на меня как на человека, сморозившего глупость, но, когда заговорил снова, по-прежнему был предельно корректен.

— Разумеется, — произнес он и добавил: — Мы около часа восстанавливали события и их последовательность. Потом она ушла, но сказала, что вернется, и попросила меня на досуге еще раз подумать над тем, что произошло. А еще сказала, чтобы я немедленно позвонил ей, если вспомню что-нибудь новое.

— И вы позвонили?

— Нет. На следующий день ко мне явились два джентльмена из ФБР и сообщили, что отныне беседовать со мной будут они, а агент Мэйфилд займется другими свидетелями. Судя по всему, она проводила первоначальный опрос… Если верить газетам, свидетелей было множество — от шестисот до восьмисот и около двухсот из них видели огненный столб. Остальные заметили только взрыв.