Ночь в номере 103

Алиса Аве Ночь в номере 103

Пролог

– Эй, сюда! Сюда, усталый путник! Дороге нет конца, а дело идёт ко сну. Загляни к нам, покой ногам дай!

Фонарь в руке вглядывался в ночь. Луна выглянула из облаков, но тут же скромно ушла за ширму неба, спряталась от упрямого ока желтого тётина¹. Фонарь выхватывал из мрака большие деревянные ворота, широкую тропу и молодого зазывалу. Юноша держал светильник высоко над головой и кричал в темноту за его светом.

– Господин, у нас рай небесный и рай земной, для тех, кому небо не по карману. Хорошие комнаты, обилие еды, мимо не проходи! Постели мягче пуха, вино слаще меда, чай душистый и горячий.

Вместо господина, что в воображении зазывалы приближался к воротам отяжеленный мешками с золотом, уставший и ищущий, где бы приклонить голову, к тропе спускался туман. Седые клочья уже покрыли слоны гор, у подножия которых волей богов бил горячий источник и жался к целебным водам небольшой рекан², предлагавший благодатную негу онсенов³ и спокойный сон.

– Эй, заночуй у нас! – не унимался зазывала.

Он обрядился в кимоно деда и гэта⁴ не по размеру двенадцатилетнему мальчишке. Черные волосы собрал в пучок на макушке, чтобы показать, что еще немного и он действительно станет взрослым, осталось дождаться совершеннолетия и состричь длинные локоны. Ему впервые поручили встречать ночных гостей. Фонарь подпрыгивал от нетерпения, потому что юного привратника распирало от важности вверенного дела. Его не пугал туман, с сентября по май пелена окутывала горы и смешивалась с паром купален.

– Целебный пар впитай про запас! Окунись, исцелись и дальше в путь пустись! Господин, путь далёк, зайди на огонёк!

– Что ты кричишь в ночь? – одновременно заскрипели ворота и стариковский голос, перебивая заливистые трели мальчишки, – Постояльцев разбудишь. Сегодня никто уже не придёт, время позднее. Всех не заманишь.

– Погоди, дедушка, – попросил юноша, не оборачиваясь. Дед был вездесущим, как туман, и днем, и ночью выстукивал он палкой, на которую опирался при ходьбе, неровный шаг – проверял дела рекана, – Не просто так надрываюсь. Вижу свет фонаря. Жди гостя, готовь место.

Старик подошел к внуку, сощурил подслеповатые глаза, вгляделся в черноту ночного леса. Туман, густо-серый с синим оттенком, полз к воротам, постепенно заполняя лес, скрадывая стволы деревьев и дорожку к рекану, но вдалеке он бледнел, изгоняемый неясным светом.

– И вправду, – старик потер глаза, – будто бы свет.

Он представил гостя на телеге, груженной десятком мешков с золотом. Но смутная тревога легла на его лицо таким же туманом, что подкрадывался к ногам.

– Ты бы шел спать, – проговорил дед, – я сам тут управлюсь.

– О, нет, софу⁵, я не устал! – возразил мальчик.

– Может статься, к нам пожалуют особые гости, – настаивал дед.

– Обаа⁶-сан предупредила, – заторопился мальчик, – Спросила, готов ли я. Конечно-конечно, обаа-сан, ответил я. Ты же не злишься, что я надел твои гэта, дедушка, в них я кажусь выше!

Дед несколько раз покивал. Фонарь подскочил к небу.

– Эй, путник! Верно, ног под собой не чуешь? Остановись, у нас заночуешь! —завёл мальчик радостную песню.

«Какой внучок у нас! – подумал дед, запахивая полы юкаты⁷, – Такому нестрашно дела передать. Традиции чтит, землю родную любит. Голос громкий, глаз зоркий. Но всё же тревожно, в неурочный час поручили ему ночную смену».

Свет приближался. Сомнения развеялись, к ним спешил постоялец. Густеющий туман отступил перед сиянием, к воротам подошел не человек, а скала.

– Господин, – дед и внук склонились перед гостем в глубоком почтении.

Мальчик попытался разглядеть могучего человека. Дед задвинул внука за спину и склонялся все ниже, не поднимая на гостя взгляда. Самурай облачился в тяжелые доспехи, козырек шлема отбрасывал тень, маска скрывала лицо, рукояти катан поблескивали на поясе в игре света. Фонаря при нем не было.

– Мы рады видеть вас, господин, – старик откашлялся, чтобы голос звучал как можно приятнее.

Самурай поднял руку в предупредительном жесте. Отстранился, пропустил вперёд тонкую фигуру, завернутую в белый шёлк. Она соткалась из окружившего ворота тумана, дымка окутывала её с головы до ног, источала сияние. Старик еще ниже согнул спину, украдкой показывая внуку на землю. Мальчик распластался у ног гостьи.

– Мои покои свободны? – голос из-под скрывающей лицо вуали напоминал потрескивание поленьев в костре, – Я так устала.

– Кто осмелится занять ваше место, госпожа? – зачастил старик, – Мы всегда ждём вас, ваш приход всегда счастье для нас, – он незаметно толкнул внука. Юноша подскочил и, не поднимая головы, открыл ворота.

– Давно не навещала вас, – госпожа прошла вперёд. Она не снимала накидки. Шёлк её одеяний нес туман за собой, тропа за воротами затянулась молочной завесой.

– Всего год прошел, а кажется, что вечность, – устало произнесла она.

Госпожа знала, куда идти. Старик отправился за ней убедиться, все ли по вкусу дорогой гостье.