Ночь в Кэмп Дэвиде

И всё-таки если что было не так, то отдуваться приходилось именно Бразерсу. А теперь на него свалилась ещё эта дрянная история, в которой оказался замешан младший сенатор от штата Айова. И надо же было этому случиться именно теперь, когда его замучил проклятый весенний насморк. Бразерс громко чихнул, выхватил из кармана платок и мрачно вытер покрасневший нос. Он вспомнил, как началось это дело Маквейга, и нахмурился. Некий владелец автомастерской в городишке Ля Бёлль, штат Флорида, Амос Палмер, позвонил в управление и сообщил, что по городу разгуливает какой-то подозрительный тип и задаёт вопросы, касающиеся личной жизни президента Холленбаха. Палмер сказал, что поведение этого парня ему очень не понравилось. Дежуривший у телефона агент не придал этому звонку особого значения, решив, что любопытный скорее всего какой-нибудь репортёр, но на всякий случай отправил по телетайпу запрос в Майами, в отделение Службы.

В Майами произвели дознание, и вскоре удалось выследить взятый напрокат автомобиль, номер которого оказался зарегистрирован в карточке мотеля в Ля Бёлль. Удалось также установить, что автомобиль был взят напрокат в Тампа неким Роджером Карлсоном из Вашингтона, хотя на карточке мотеля было проставлено совсем другое имя. У Карлсона имелось удостоверение, разрешавшее ему брать автомобили напрокат, и первая же проверка в Управлении автотранспорта установила, что удостоверение было выдано мистеру Роджеру Карлсону, административному помощнику и секретарю сенатора Джемса Маквейга из штата Айова. Именно тогда Бразерс и отправил Лютера Смита в Ля Бёлль посмотреть, в чём там дело, и разобраться в ситуации на месте. Не то чтобы Бразерс испугался, нет. Наверняка Карлсон отправился в Ля Бёлль с одной из частных политических миссий — дело весьма обычиое в Вашингтоне. Но он хорошо знал: президент Холленбах не погладит его по головке, если узнает, что какой-то неизвестный рыскает по стране и расспрашивает об интимных фактах его биографии.

Бразерс вздохнул и опять вытер платком мокрый нос. Его привёл в бешенство доклад Смита о поездке в Ля Бёлль и об интервью с сенатором Маквейгом, потому что всё это не предвещало ничего хорошего. Шеф вдруг увидел, что его затянуло в одну из тех безнадёжных трясин, которые он до сих пор обходил так умело. Маквейг несомненно солгал Смиту. Объяснение, данное им по поводу странных расспросов Карлсона в Ля Бёлль, было неубедительным. Эти неуклюжие выдумки любого агента заставили бы навострить уши. Теперь Бразерс уже ясно понимал, что ему не миновать расследования по делу сенатора Маквейга, а это ему, прямо сказать, не нравилось. Когда задевали сенатора Соединённых Штатов, скандал мог произойти такой, что не приведи бог. Бразерс сознавал всю ничтожность своей должности. Публика — та, конечно, может обставлять его работу захватывающей дух таинственностью, но Бразерс на этот счёт никогда не заблуждался. В огромном правительственном аппарате США он был простым служакой, и всякий кому не лень мог дать ему по носу.

Он от души надеялся, что Смит вёл себя достаточно деликатно и сенатор не заподозрил, что на него заведено дело в управлении Секретной службы. Бразерс бросил взгляд на часы и щёлкнул переключателем настольного коммутатора:

— Смит не явился?

— Как раз входит, шеф. Посылаю его к вам.

В кабинет влетел Лютер Смит и озарил шефа жемчужной улыбкой, вызвав у Бразерса дурные предчувствия. Смит присел на стул и раскрыл отрывной блокнот.

— Ничего себе каша заваривается, шеф! — В голосе агента прозвучало оживление следователя, которому только что удалось обнаружить в доме труп.

— Что там у тебя? — Бразерс задал вопрос тоном человека, который предпочёл бы не получить ответа.

— Я опросил пять… нет, шесть приятелей Маквейга, предупредив их, конечно, чтобы они держали язык за зубами.

— Ты уверен, что они не станут болтать? — Бразерс мрачно взглянул на подчинённого. — Я в этом городе никому не доверяю.

— Уверен. Я сказал им, что это формальная проверка и что мы не хотели бы никого компрометировать. Все обещали молчать. Вам я представлю подробный отчёт обо всех разговорах, но интересного там ничего нет, кроме разговора с Полем Грискомом, адвокатом.

— А что у него?

— Много. Только сначала он никак не хотел говорить. Но я в него как следует вцепился, нажал, и тогда он мне всё выложил. Маквейг приходил к нему в контору на прошлой неделе и рассказал странную историю о человеке, который занимает высокое положение в правительстве и который якобы болен тяжёлой формой психического расстройства. Маквейг описал все симптомы, и Гриском утверждает, что они подходят под определение паранойи — мания преследования и мания величия.

Маквейг был страшно возбуждён и отказался назвать этого человека. Гриском убеждён, что этот свихнувшийся малый не кто иной, как сам Маквейг.

Бразерс застонал:

— Господи, этого только нам не хватало! А сказал тебе Гриском, что он думает о причине заболевания сенатора?