Ночь триффидов

– Верно. Но мы не станем прибегать к столь радикальным мерам, как Торренс. Мы не станем изымать яйцеклетки Кристины, чтобы трансплантировать их нашему женскому населению.

– Неужели?

– Мне кажется, я уловил в твоем голосе нотки недоверия, Дэвид. Или я ошибаюсь?

– Не исключено, что после столь продолжительного общения с вами у меня тоже начал вырабатываться синдром подозрительности, – уклончиво ответил я.

– Наше сообщество, Дэвид, гордится своим гуманизмом. Именно поэтому мы и порвали с хунтой Торренса. Я посмотрел на цветные хвостовые огни впередиидущих самолетов и сказал:

– Но подобные мысли наверняка появлялись в головах ваших лидеров. Не сомневаюсь также, что они потребовали от Сэма Дидса составления многовариантных планов.

– И какими же, по-твоему, должны быть эти варианты?

– Во-первых, ваши жизненные интересы требуют убить Кристину, если она не сможет быть спасена. Более того, в случае такого исхода ее тело должно быть уничтожено, чтобы яйцеклетки не могли быть изъяты из свежего трупа. – Неужели ты полагаешь, будто Сэм Дидс способен на подобную жестокость? – холодно спросил Гэбриэл. – Суровые времена требуют суровых действий. И тебе, Гэйб, это известно.

– В тебе развивается ужасная подозрительность, Дэвид.

– Согласен. Но в данный момент я назвал бы это не подозрительностью, а проявлением инстинкта самосохранения.

– Ах вот даже как?

– Не исключено, что право вести самолет в Нью-Йорк является знаком доверия с вашей стороны, и это вселяет в меня излишнюю уверенность в себе и переоценку своего положения в вашем обществе. Не исключено, что в силу этого я говорю то, что следовало бы держать при себе. Я не могу не думать о том, что морским пехотинцам мог быть дан приказ пристрелить вашего покорного слугу, если возникнет угроза его захвата Торренсом. – Я покосился на Гэбриэла. – И это, впрочем, вполне разумно. Ведь я не забыл, что подобная возможность предусматривалась в случае провала плана моего вывоза из Нью– Йорка.

– Да, ты прав, – протянул Гэбриэл. – Единственное, что я могу сказать: ты должен доверять нам. По прибытии в Нью-Йорк мы поместим тебя в безопасное место.

– Это будет непросто.

– Есть еще одна веская причина, в силу которой ты должен нам верить. Ты нам необходим, чтобы доставить нас домой после того, как будет освобождена Кристина.

– Вы, несомненно, позаботились о том, чтобы обеспечить всех солдат накладными усами, бородами и темными очками… однако… не хочу быть назойливым, но как вы, “лесовики”, сможете незаметно влиться в ряды обитателей каменных джунглей?

– Возможно, нам действительно не стоило так скупо делиться с тобой информацией, – задумчиво потирая подбородок, произнес Гэбриэл. Он налил себе еще чашку кофе и продолжил: – Мы планируем разместить людей в самой северной части Манхэттена за известной тебе стеной 102-й параллели.

– Да, мне об этой стене известно. Но я не знаю, как это место выглядит.

– Ничего особенного. Просто вся территория – одна огромная тюрьма.

– Но в таком случае там должно быть полным-полно тюремщиков и охранников.

– Это не совсем так.

– Значит, мы имеем дело с тюрьмой свободного содержания?

– Если бы ты побывал там, то не говорил бы так, – ожег меня взглядом Гэбриэл. Теперь он рассердился по-настоящему. – Ты ни за что так бы не сказал!

– О'кей. В таком случае поведай мне, как этот застенок выглядит. Если там нет охраны, почему не сбегают заключенные?

– Да потому, что Торренс – негодяй умный. Ему достаточно стены, которая простирается от одного края острова до другого. Часть острова к югу от стены